Граф Лунин на секунду замолчал. Присутствующие слушали его, затаив дыхание. Тяжело вздохнув, Иван Дмитриевич продолжил:
– В одно мгновение долетели мы до дворца. Выйдя из кареты, Император окинул оценивающим взглядом дворец и помрачнел: огонь уже беспрепятственно разошелся по многим залам. Никто не мог противостоять его разгулу – он был главным действующим лицом этого вечера. Приказав немедленно явиться войскам и всем пожарным службам столицы, Государь поспешил вовнутрь. Я хотел было запротестовать, но грозный взор, которым удостоил меня Император, был красноречивей слов. Я подчинился...
– Император сам, лично, руководил борьбой с пожаром? C’est incroyablе!2
– Да, графиня, Император ходил по залам и лично отдавал распоряжения. Но с каждой минутой становилось все яснее и яснее, что выиграть битву с прожорливым огненным змеем шансов почти нет. Отряды пожарных трудились не покладая рук, обильно заливая залы водой. Однако пламя не только не сдавало позиций, но яростно наступало. Зимний был обречен. Тем не менее, Государь не падал духом и продолжал руководить пожарными службами и прибывшими во дворец солдатами. Тем временем огонь добрался до деревянных креплений ниши Петровского зала и начал атаковать балки чердачного перекрытия. Горели деревянные люстры, со всех сторон падали обгоревшие балки и части балюстрад. Кто-то крикнул, что огонь добрался и до Дворцовой церкви. Не медля ни секунды, Император приказал направить туда часть батальона Преображенского полка. Впоследствии он не раз отмечал мужество простых солдат, ибо им удалось спасти почти всю церковную утварь и святые мощи. Но эта удаль многим стоила жизни...
– Насколько мне известно, по официальным данным обошлось без жертв, граф, – перебил Ивана Дмитриевича князь Безбородский.
– После пожара я лично осматривал каждый закуток дворца и видел немало тел задохнувшихся, изуродованных и обгоревших.
– Но... − попытался возразить князь.
– Вы ставите мои слова под сомнение? – с вызовом посмотрев на князя, спросил граф Лунин.
– Господа, – вмешалась в назревавший конфликт Наталья Андреевна. – Князь, Иван Дмитриевич не из тех людей, кто стал бы приукрашивать рассказ дабы заинтриговать нас. К чему это? D’accord?1 – Одарив нахмурившего брови князя примиряющей улыбкой, графиня попросила графа продолжить свое повествование.
– Я уже упоминал о том, что огонь постепенно покорял все новые и новые рубежи. Запах гари и черный дым заполнили почти весь дворец. Люди задыхались. Кашель душил их, а едкий дым разъедал глаза. Видя это, Император приказал разбить окна, чтобы дать возможность гари улетучиться. Но, – тут граф сделал паузу и, тяжело вздохнув, продолжил: – это только усугубило обстановку. Дым действительно вырвался наружу и на какое-то мгновение все почувствовали облегчение, однако в тот же самый момент огонь вспыхнул с необузданной яростью. Потоки свежего воздуха не только принесли облегчение людям, но и придали силы огненному змию, расползавшемуся по дворцу с неимоверной быстротой. Полыхал зал за залом... обгоревшие балки, балясины, а затем и стены с шумом обрушивались вниз, издавая страшный грохот и разбрызгивая вокруг себя снопы огненных искр. Императору доложили, что огонь стал подбираться не только к его личным покоям, но и к Эрмитажу, грозя в любой момент перекинуться туда. Отдав распоряжение разбирать крышу галерей, он поспешил в покои. Я неотступно следовал за ним. Пламя тем временем стало подбираться к Невской анфиладе, уничтожая на своем пути вощеный паркет, изумительную резьбу и живописные плафоны. Огонь не жалел ничего и никого. Мы то и дело натыкались на людей, пытавшихся из последних сил спасти бесценные сокровища... Недалеко от входа в спальню Государь увидел двух солдат. Они заходились кашлем от едкого дыма, но невзирая на это, прилагали все усилия, чтобы оторвать от стены огромное зеркало в изумительной по красоте золотой оправе. «Прочь! – взревел Император. – Оставьте это чертово зеркало! Какой в нем сейчас прок?.. Прочь! Какое вы дурачье! Вы же сгорите вместе с ним!» Видя, что солдаты либо не слышат его, либо до них не доходит смысл слов, я подбежал к ним и повторил приказ государя. Но они как сумасшедшие продолжали тянуть зеркало и приговаривали: «Ничаво, батюшка, ничаво... авось не угорим... мы ужо справимся... вишь, как крепко... но ничаво... поднатужимся и справимся... ужо не серчай дюже...». Между тем пламя занялось уже и в этой комнате, озарив ярким светом бледное лицо Императора. Осознав, что ему не удастся переубедить служивых, Государь размахнулся и изо всех сил бросил театральный бинокль, который все еще продолжал бессознательно держать в руке, в пресловутое зеркало. «Прочь!» – в бешеной ярости закричал он двум солдатам, оторопевшим от неожиданности. Не глядя больше на них, он скрылся в спальне жены, а я отослал озадаченных служивых восвояси и поспешил за ним. Когда я вошел в покои Императрицы, огонь уже занимался в дальнем углу. Но не это прежде всего бросилось мне в глаза. От неожиданности я на мгновение даже растерялся...