— Бьюсь об заклад, в школе хороших манер ты был лучшим учеником! — сердито фыркнула она и прошла в шале, стараясь не придавать значения тому, что звук за ее спиной очень походил на смешок.
Она вовсе не желала развлекать эту свинью! Скорее придушила бы!
Элин вошла в хорошо обставленную гостиную с роскошными коврами на натертом до блеска деревянном полу. Из гостиной вело несколько дверей, одна была открыта, туда-то Элин и прошла. Это была как раз дверь на кухню. Кофейник уже стоял на огне, когда она услышала шаги Макса в гостиной. Элин тут же стало стыдно. Нужно было помочь ему…
Где-то хлопнула дверь, и Элин поняла, что он добрался, куда хотел, без ее помощи. Скоро донесся шум воды — значит, он принимает душ после злополучных лыжных кульбитов, решила она. Как он управлялся, владея только одной ногой, было для Элин загадкой, но, узнав немного этого человека, она понимала, что если он задумал что-то, то не отступит. Ничто не остановит его.
Кофе был готов как раз тогда, когда Элин задалась вопросом, обедал ли он. Обследовав холодильник, она извлекла оттуда хлеб и сыр, сняла куртку и принялась за работу. Едва Элин управилась с сэндвичами, как за спиной у нее послышались неровные шаги. Элин обернулась.
По влажным волосам она определила, что Макс все-таки принял душ. Теперь он был одет в домашние брюки, рубашку и тонкий свитер. На ногах были только шерстяные носки.
— Как нога? — спросила она ровным голосом.
— Забинтована.
— Хорошо. Где будешь пить кофе?
Вместо ответа он сел за кухонный стол. Элин поставила перед ним тарелку сэндвичей с сыром и чашку кофе.
— А себе? — спросил он.
— Я поела в горах, — сообщила она.
— Но кофе?.. — только и произнес он.
Отказываться было бы невежливо, и Элин налила себе чашку. Повернувшись, Элин увидела, что Макс отодвинул для нее стул. Она взяла свой кофе, подошла и села.
— Не знала, что ты собираешься сюда на выходные, — светским тоном обронила она.
— Поверь мне, Элин, если бы я знал, что сюда ты собираешься, я бы трижды подумал, — ответил он, и тут она, наконец, развеселилась.
От прозрачного намека на то, что он бежал бы как от чумы от этого курорта, знай он, что из всех итальянских городков она выберет именно Кавалезе, уголки ее губ поползли вверх. Элин заметила взгляд, метнувшийся к ее губам, и тут же сердце ее забилось чаще. Но сработал защитный рефлекс, внутренний голос напомнил, что лишь предельная осторожность поможет ей не стать игрушкой в его руках.
— Я должна была приехать сюда с другом, но у него поездка сорвалась, — сказала она. — Ему придется работать в выходные, — торопливо добавила Элин, просто на случай, если Макс решит, будто ее друг передумал. — Но поскольку номер в гостинице был заказан, он предложил мне доехать с его сестрой, которая направлялась в эту сторону и…
— Стало быть, ты здесь одна? — перебил он, и Элин мысленно застонала.
О небо, должно быть, он уже устал от нее!
— Да, — призналась она. — А ты… — и неопределенно обвела рукой шале, — ты здесь один?
Он кивнул.
— У меня возникла странная идея побыть в выходные на природе.
Элин вдруг стало немыслимо приятно, что на этот раз у него в программе не оказалось ни одной умопомрачительной красотки, и она чуть вновь не попросила прощения за то, что испортила ему общение с природой. Но, вспомнив, что у него и так уже должно скулы ломить от ее извинений, а также и то, что «феррари» оказался гораздо проще в управлении, чем можно было предположить, она сказала:
— Я отвезу тебя домой, если хочешь.
Макс замотал головой задолго до того, как она договорила.
— Я никуда не собираюсь отсюда уезжать до понедельника, — заявил он, но тут же смягчил резкость тона пояснением: — Мне предстоит тяжелая неделя, и я просто должен проветрить мозги.
— На следующей неделе ты едешь в Рим, — вспомнила Элин и тут же сообразила, что, окажись он дома, прикованный из-за ноги к постели, у него тут же нашлась бы какая-нибудь работа.
— Помнишь… — заметил он, и, подумав, что она вряд ли забудет то немногое, что он говорил ей, Элин поняла: ему приятно, что она запомнила слова, мимоходом оброненные во время совместного ужина.
— Конечно, — ответила она небрежно, но разволновалась, боясь, что он вспомнит, как после ужина отвез ее домой и как она покорно приняла его объятия. — Значит, ты здесь до понедельника, а я возвращаюсь в Верону в воскресенье днем, — торопливо добавила девушка, скорее чтобы отвлечь себя и его от этих воспоминаний, чем по какой-либо другой причине.
— Как ты возвращаешься? — мягко поинтересовался он.
Элин вздохнула про себя от облегчения, что разговор повернул в сторону от опасной темы.
— Дилетта Агоста, сестра Тино, заедет за мной по дороге от своего жениха, — ответила Элин, слишком поздно сообразив, что ни много ни мало как открыла Максу имя друга, с которым собиралась приехать в Кавалезе. Впрочем, Макс не казался задетым этим признанием. — Но как же ты думаешь добираться до дому, если хочешь остаться до понедельника здесь? — спросила она.
Для того чтобы вылететь в Рим из веронского или бергамского аэропорта, ему нужно все-таки сначала добраться домой… Макс пожал плечами.
— Подумаю об этом в понедельник, — обронил он и мгновение-другое спустя, задумчиво глядя на нее, заявил как о чем-то само собой разумеющемся: — А пока перебирайся сюда из гостиницы, чтобы ухаживать за мной.
— П-перебраться сюда? — воскликнула она, глядя на него как громом пораженная, с заколотившимся от одной этой мысли сердцем. — Я не намерена делать ничего подобного! — возбужденно запротестовала она.
— А ты не считаешь, что должна мне кое-что?
— Не так много, — парировала она.
— Но ведь именно по твоей вине я не могу сам позаботиться о себе! — с вызовом высказал он правду, изрядно ослабившую ее оборону.
— Я… э-э… — пролепетала она, чувствуя, что не желает большего, чем перебраться сюда и ухаживать за ним. — Хорошо, — услышала она свой голос, — я побуду с тобой сегодня. Но на ночь вернусь в гостиницу, а утром приеду посмотреть, не нужно ли тебе чего-нибудь.
— Ты слишком добра ко мне, — протянул Макс, заставив ее сердце стучать сильнее, и, прихрамывая, вышел из кухни.
Элин задержалась после его ухода. Она так любила его, и вот Господь смилостивился над ней — должно быть, нарочно все подстроил. Впереди у них вечер наедине. Но всю ее пробирала дрожь от смущения.
Она сполоснула чашки и занялась уборкой на кухне. Судя по звукам в гостиной, Макс перешел туда, а не лег в постель, чтобы дать отдых ноге, как можно было предположить.
Элин еще раз обследовала холодильник и сделала вывод, что Макс собирался питаться преимущественно вне дома. Она подвергла осмотру шкаф. Макароны с тертым сыром и чипсы из морозильника не порадуют его гурманскую душу, но ничего другого в его желудке за ужином не окажется.
Взглянув на часы, она с удивлением обнаружила, что уже больше четырех. Почувствовав непреодолимую потребность увидеть его, она покинула кухню, тихую пристань, ради грозящей опасностями гостиной. Как оказалось, Макс разжег уютный огонь в камине и удобно расположился на кушетке с деревянными подлокотниками.
— Хочешь чашку чаю? — спросила Элин.
Он обернулся, и у нее мгновенно заколотилось сердце. Девушка боязливо перевела взгляд на включенную настольную лампу.
— Только если ты составишь компанию, — любезно согласился он, и, снова взглянув на него, Элин встретила его внимательно смотревшие на нее глаза.
— Хорошо, — пробормотала она и заторопила на кухню — сердце у нее выпрыгивало из груди.
— Ну так расскажи мне об Элин Толбот, — попросил Макс, когда десять минут спустя они сидели перед дымящимся чайником.
— Да рассказывать-то и нечего, — со смущенной улыбкой потупилась она, и взгляд ее упал на его ноги в шерстяных носках. — Ничего, если я тоже разуюсь? Здесь становится слишком тепло.