Сверху, проскользнув в плотно загороженную ветвями щель, ловко спрыгнуло похожее на человека существо. Оно показалось Ивану знакомым: прикрытое рваным тряпьём костлявое тело, бледное лицо, торчащие волосы... вампир. И не какой-нибудь, а злейший враг - Гунари. Голоднов почувствовал страх и злость: вот он рядом - мерзавец, обративший Драгомира, а Иван ничего не может предпринять из-за своего болезненного состояния.
Между тем упырь заметил, что пленник пришёл в себя. Подойдя ближе, он оскалился в ухмылке и произнёс:
- Ну, что, очнулся? И как ты себя чувствуешь с куском серебра под кожей?
Голоднов стиснул зубы, ему стала понятна причина столь дурного самочувствия; Гунари отравил его, вживив что-то в плоть. Отвернувшись, чтобы не видеть отвратительную улыбку монстра, Иван начал считать про себя, борясь с паникой, а упырь продолжал:
- Как же я обрадовался, увидев тебя в лесу. Надежда обратить сильного человека и сделать его союзником жила во мне с момента нашей первой встречи. Но, увы, Флореску успел первым, и теперь мы с ним сыграем в игру. Насколько я понял, Драгомир очень трепетно относится к своему созданию. Вот мы и обменяем тебя на него. Он придёт ко мне добровольно, и будет уничтожен. Но после этого к людям ты не вернёшься, я снова сделаю тебя вампиром... для себя.
- Ошибаешься, - с трудом шевеля языком, выдавил Голоднов. - Я всего лишь подчинён Драгомиру. Свою вечную жизнь он ценит больше, чем мою, и не согласится на такой обмен.
- Врёшь! - завизжал Гунари. - Если бы это было так, он не стал бы рисковать ею в Трансильвании, спасая тебя.
- Он нуждался в помощнике, только и всего, - твёрдо заявил Иван, делая очередную попытку отвести опасность от отца.
Вампир задумался.
- Даже если это и правда, попытаться стоит, - пробормотал он. - Флореску может пойти на сделку, рассчитывая на свою силу и понадеявшись со мной справиться...
Гунари свистнул, и в землянку спустился ещё один упырь, похожий на полуразложившегося мертвеца. Запахло гнилью.
- Проберёшься ко дворцу, - протягивая тому пергамент, приказал вампир, - и положишь это так, чтобы люди увидели его сразу, как выйдут наружу.
Существо бессмысленным взглядом посмотрело на хозяина, булькнуло и, оставляя отвратительные пятна на без того грязном листе, выбралось наверх.
- Мои новые творения, - с гордостью сказал Гунари, - зомби. Я делаю их из трупов, и они полностью, в отличие от обращённых, подчинены моей воле. А самое главное, могут перемещаться днём. Как только я создам армию из мёртвых, мы двинемся на подданных Драгомира.
И, отвернувшись от пленника, одним прыжком покинул землянку.
Голоднов обмер. Упыри и сами по себе представляли опасность для людей, а усиленные таким воинством, становились практически непобедимыми. И он загорелся желанием немедленно выбраться отсюда и предупредить друзей.
Выход был один - отыскать частицу серебра, что отравляла вампирский организм, извлечь её и попытаться бежать. Борясь с нежеланием тела двигаться, Голоднов начал дюйм за дюймом его обследовать.
Драгомир спускался с гор. Он уверенно шёл знакомой дорогой, отмечая изменения, произошедшие за последние десятки лет: стало больше вырубок, посёлки придвинулись ближе, и казалось удивительным, что пещеру Франкенштейна до сих пор не обнаружили.
Подул ветерок, слегка похолодало, солнце завершало свой путь, краснея на горизонте. Что-то шевельнулось в тени деревьев, и Флореску повернул туда. У ствола он увидел большую груду земли, откуда выбирался его собрат по несчастью. Отстегнув от пояса длинный нож, Драгомир замахнулся на вампира. Мелькнули клыки, на мгновение послышался зов, и поражённый ударом в сердце упырь рассыпался прахом.
С трудом двигая не желающей повиноваться рукой, Флореску перекрестился и прошептал слова молитвы за упокой души. Последнее время ему стало проще творить крестное знамение: он не падал в обморок, как раньше, и на теле не оставалось никаких следов.
- Возможно, я, действительно, не монстр, - мелькнула мысль.
Но задумываться над этим Драгомир не стал. Ускорив шаги, он добрался, наконец, до пещеры и вошёл внутрь. Воспоминания нахлынули неожиданно, и мужчина застыл у каменистого порога.
Вот он осторожно выводит наружу с десяток обречённых на смерть людей и показывает им кратчайший путь к жилым местам. Вот на обратном пути его хватают, крутя руки за спину, и приводят к Виктору. Вот он корчится у гальванической батареи от электрических разрядов, которыми «наказывает» его чудовище в человеческом обличии, и кровавая пена течёт с губ, прикушенных, чтобы не закричать...