— Да, наверное.
— И что ты ему ответила?
— Послала его, что же еще? — рассмеялась Одри. — Он ужасно расстроился, этот недоумок несчастный.
Джин нахмурилась:
— Согласна, бухгалтеры часто бывают противными. Но слушать их полезно, Одри. Обычно они говорят разумные вещи…
— Допустим, — Одри лениво потянулась, — но мы с Джоелом никогда не относились к деньгам разумно, и слава богу.
— Что правда, то правда. И это, спору нет, здорово — не думать о таких вещах. Но деньги имеют склонность становиться тем важнее, чем заметнее их не хватает.
— Тебе-то откуда об этом знать? — съязвила Одри.
Джин посмотрела на комок бумаги, который держала в руках, и вздохнула:
— В любом случае, я собиралась подарить тебе эту поездку.
Одри вытащила из стопки проспект пеших туров по Италии, раскрыла на странице с фотографией пожилого мужчины, бредущего в гольфах и сандалиях по Аппиевой дороге:
— Представляешь, каждое утро за чашечкой эспрессо ты будешь лицезреть вот такого пердуна?
— Есть разные маршруты, — не сдавалась Джин. — Круиз по Карибам, который организует журнал «Нейшн»…
— Лучше я выколю себе глаза.
— Да? А по-моему, это увлекательно.
— Что? Плавать от острова к острову в компании старичья и наблюдать, как они бьются за место в джакузи рядом с Катриной ван ден Хойфель?[45] И кстати, ты разве не в курсе, что на этих кораблях свирепствует радикулит?
— Ладно, круиз побоку, но не может быть, чтобы ты не отыскала в этих проспектах что-нибудь интересное…
— Джин, ты о чем? У меня муж лежит в больнице, а я буду кататься по красивым местам?
Зачерпнув горсть щепок из корзины, Джин принялась раскладывать их на решетке поверх газет.
— Думаю, наступит момент, когда ты трезво, без эмоций оценишь состояние Джоела.
— Не поняла, — вскинулась Одри.
— Наступит момент, когда тебе придется… хм… отпустить его…
— Ага! — Одри захлопала в ладоши. — Опять мне поют ту же песню «Давайте убьем Джоела». Что ж, спасибо.
— Одри, ты ведь знаешь, я не хочу…
— Хочешь. Все хотят. Особенно теперь, когда выяснилось, что он обрюхатил эту безмозглую корову. Вы хотите избавиться от него и сделать вид, что ничего не случилось. Так вот, я не позволю этой женщине поставить крест на моем браке…
— Господи, — воскликнула Джин, — да сколько можно?!
Одри удивленно уставилась на нее:
— Что ты сказала?
— Прости, вырвалось. Но… с тех пор как история с Беренис вышла наружу, ты злишься на нее, на меня, на детей — на кого угодно, только не на Джоела. В коме он или нет, но он совершил подлость. И когда ты признаешь это, тебе станет легче.
Одри медленно поднялась с дивана:
— Думаешь, я не злюсь на него? Думаешь, не ненавижу за то, что он со мной сделал? Еще как злюсь, Джин! Я ведь не идиотка!
— Извини… ты ни разу… — притихла Джин.
— Всю свою жизнь я ублажала этого человека. Сорок лет я терпела его интрижки — и вдруг, под самый конец, обнаруживаю, что он меня никогда не любил. А величайшей страстью его жизни была сраная жирная фотографиня!
— Нет, ты преувеличиваешь. Джоел обожал тебя…
— Прекрати! — Одри подняла руки. — Мне лучше знать, чем был мой брак.
— Но…
— Он писал ей стихи! Мне он не написал ни строчки!
— Я… я не понимала, каково тебе.
— Теперь понимаешь. — Одри снова опустилась на диван.
Джин положила поленья поверх щепок, зажгла спичку. Подруги смотрели, как пламя, охватив газеты, крадется вверх.
— Каким бы ни был твой брак, — сказала Джин, — теперь уже ничего не исправить. Тебе нужно подвести под всем этим черту.
— И что я буду делать, когда подведу черту? — мрачно спросила Одри. — Таскаться с тобой по круизам до конца дней?
— Забудь про круизы, ладно? Мало ли чем можно наполнить свою жизнь. На свете столько всего интересного, творческого. Тебе только пятьдесят девять.
— Спасибо, что напомнила.
— Но это молодость! Ты по-прежнему привлекательна. Возможно, встретишь кого-нибудь.
Одри застонала. Ее угнетала мысль о том, что она осталась без мужчины, но перспективы обрести нового мужчину угнетали еще сильнее. Ухаживания в ее возрасте казались смехотворными. Нет, она не превратится в одну из тех шустрых бабенок, что сидят на заменителях гормонов, разгуливают в кожаных юбках, щебечут о своей неуемной сексуальности и с лупой изучают письма читателей в «Нью-Йоркское книжное обозрение» в поисках кого-нибудь, кто разделил бы их любовь к Пинтеру, Клее и дождливой погоде в Монтоке. Нет уж, это глупо и так… по-американски, все эти бредни о саморазвитии, о вечном движении вперед. Она сшила себе из каши одежку, по ней и протянет ножки.
45
Катрина ван ден Хойфель (р. 1959) — совладелица, издатель и редактор журнала «Нейшн» (The Nation).