Н е л ь с о н. Хуже ли власть Ленина для русского народа, чем даже дурная власть царя?
Б р е ш к о в с к а я. Что за вопрос, сэр?! Я, например, готова страдать еще двадцать лет, только бы не иметь царя. Но простой народ, трудящийся ради куска хлеба, несомненно предпочтет царя Ленину.
Ю м с. Когда вы покинули Россию?
Б р е ш к о в с к а я. Я уехала из России два месяца тому назад. У нас не было ни школ, ни учителей, ни карандашей, ни чернил. Даже в Москве мы месяцами не могли раздобыть чернил… Когда это удавалось, они оказывались очень скверными… Словом, у нас нет ни школ, ни гимназий, ни университетов, ни фабрик, ни заводов, ни чего-либо другого. Учителя просили меня отправиться в Америку и горячо умолять вас доставить несколько миллионов карандашей нашим крестьянским детям, ибо у нас нет карандашей. Мы просим вас обо всем. Мы просим вас дать нам бумагу, дать нам ножницы, дать нам спички, дать нам одежду, дать нам кожу для сапог, чтобы мы могли прясть, и вязать, и тачать сапоги, ибо мы голы. Мне стыдно сказать, что мы подобны нищим, ибо нам приходится просить всякую мелочь.
Н е л ь с о н. Каковы чувства крестьян по отношению к большевистскому правительству?
Б р е ш к о в с к а я. Крестьяне только и молят: «Ах, если бы пришли какие-нибудь добрые люди и освободили нас!»
О в е р м э н. Nota bene!
Б р е ш к о в с к а я. Неоднократно мне приходилось говорить им: «Как не стыдно вам просить помощи у посторонних людей, у американцев? Почему вы не можете помочь себе сами?» На это был один ответ: «Ах, мы так устали, и притом мы разоружены». И вот я здесь. Я писала вашему посольству в России: если бы вы оказали нам поддержку в виде пятидесяти тысяч хороших солдат вашей армии — большевики были бы свергнуты. Я не получила ответа. Я еще жду его! Вот все, что я могу сказать! (Закрывает лицо руками и вдруг начинает рыдать.)
В е д у щ и й. Пожалуй, к этому нечего добавить.
О в е р м э н. Благодарю вас. Мы вам очень обязаны.
Эсеры уносят Брешковскую. Сенаторы снова почтительно встают.
В тишине раздается голос Луизы Брайент.
Б р а й е н т. После двадцати лет пребывания в Сибири я бы тоже свихнулась.
О в е р м э н (шерифу). Что такое? В чем дело?
Ш е р и ф. Это та самая леди, сэр, которая подала на ваше имя заявление. Она желает быть допрошенной в комиссии. Ее зовут Луиза Брайент.
О в е р м э н. Вы не очень-то уважаете старого человека, миссис Брайент!.. Допросу подлежит посол Соединенных Штатов в России мистер Дэвид Фрэнсис.
Ф р э н с и с. Это я, сэр.
О в е р м э н. Принесите присягу, мистер Фрэнсис.
Ф р э н с и с. Клянусь говорить правду, всю правду, ничего, кроме правды…
О в е р м э н. Вы — посол нашей страны в России?
Ф р э н с и с. Да, я посол Соединенных Штатов в России с девятого марта тысяча девятьсот шестнадцатого года.
К и н г. Когда образовалось в России так называемое Временное правительство?
Ф р э н с и с. В четверг пятнадцатого марта, по нашему стилю, император отрекся от престола.
С т е р л и н г. Каковы были ваши действия в связи с этим?
Ф р э н с и с. Я послал шифрованную каблограмму в двести слов нашему правительству с просьбой разрешить мне признать Временное правительство, поскольку оно основывалось на правильных демократических принципах.
Н е л ь с о н. И вы получили на это согласие?
Ф р э н с и с. Да, я немедленно установил тесные официальные и личные отношения с Временным правительством.
У о л к о т. Как строились ваши отношения с Советами?
Ф р э н с и с. Я не вступал ни в какие отношения с большевистским правительством.
О в е р м э н. Ваше мнение о Ленине?
Ф р э н с и с. Ленин — это мозг всего движения. Он — крупный интеллект. И, как мне кажется, искренне убежденный человек. Да, я думаю, что он искренний человек, с искренними убеждениями. Это, конечно, не значит, что он хоть отчасти прав! Ошибка Керенского была в том, что он не заключил Ленина в тюрьму и не судил его за государственную измену, что ему следовало бы сделать.
К и н г. Признал ли хоть один из министров или представителей иностранных держав большевистское правительство?
Ф р э н с и с. Ни один.
К и н г. А большевики признавали вас в качестве послов или представителей иностранных держав?
Ф р э н с и с. Они рады были бы так поступить, если бы мы позволили им это сделать.
К и н г. Вы относились к ним как к узурпаторам?
Ф р э н с и с. Мы обращались с ними как с узурпаторами.