— Это не совсем так. С вами же я не пошла.
— И никогда, никогда не пойдете?
— Не знаю.
— Тогда ответьте еще на один вопрос: а что вы больше всего любите на свете?
— Цветы.
— Вообще всякие или конкретные?
— «Конкретные», — улыбается девушка, — горные пионы.
— А где их достают?
— Они растут только на склонах скал… У вас больше нет вопросов?
— Пока хватит.
— Спокойной ночи.
Крошкин отпускает кнопку, экран меркнет.
Крошкин поднимается по лестнице.
Еще с предпоследнего пролета видит он белую бумажку на двери своей квартиры.
— Цела моя чума! — усмехается он. Но вдруг замечает, что бумажка на двери другая, приколота кнопками, и на ней напечатано: «Дезинфекция».
Крошкин в квартире. Его окутывает облако едкого чада. Он бредет на ощупь, зажигает свет, раскрывает окна. В кухне на веревке развешаны обильно смоченные дезинфекцией вещи, его чемодан стоит домиком на подоконнике.
Крошкин, взяв с собой будильник, выходит на лестницу. Он прикрывает дверь и горестно усмехается:
— Хорошо обслужили.
Крошкин в пустынном зеленом дворе. Во всех окнах огромного дома темно. Только открытые окна его квартиры ярко светятся.
Крошкин ложится на скамейку.
— Ну и жизнь здесь у меня, — говорит он. — Хоть караул кричи!
Утомленный обильными впечатлениями дня, Крошкин засыпает.
Во сне он нажимает большим пальцем воображаемую кнопку, блаженно улыбается и ласково говорит:
— Здравствуйте… Слушаю вас…
Светает. Энергично чирикают воробьи. Они что-то жадно клюют, дерутся из-за места…
Воробьи сидят на Крошкине возле его заднего кармана и клюют торчащий оттуда кусок ватрушки.
Крошкин безмятежно спит.
Вдруг в кармане пиджака Крошкина затрещал будильник.
Воробьи дружно вспархивают, но Крошкин спит.
Из парадной выходит академик. Он включает фонтан-вертушку для полива цветов. Вращаясь, вертушка брызнула на Крошкина раз, другой.
Крошкин, полупроснувшись, подымается, зевает, медленно переходит на другую скамейку, садится на пес, машинально снимает одной ногой туфлю с другой ноги и снова ложится.
В это время академик едет на своей автоцистерне, и теперь уже мощная струя воды обдает Крошкина.
Крошкин вскакивает как встрепанный, видит удаляющегося академика и с укоризной говорит:
— А еще гармоническая личность.
Крошкин входит в дверь своей квартиры. Заходит в комнату. Принюхивается. Лицо его искажает гримаса. Он хочет чихнуть. Но вдруг слышит, что кто-то чихает рядом. Крошкин оглядывается, лицо его снова сморщилось:
— Ап…
— Чхи!! — чихает кто-то другой.
— Кто здесь? — спрашивает-удивленный Крошкин.
— Я.
Из-за перегородки выходит Гешка.
— Здравствуйте, дядя Кеша. У вас дезинфекцию делали. Значит, вы по-настоящему больной. Папа сразу это заметил… Рыбий жир вам надо пить, — сморщился Гешка.
— Не до жиру, Геша, не до жиру, — задумчиво говорит Крошкин, — обнаружилось важное дело, а сам я на работу спешу. Так что опять твоя товарищеская помощь понадобится. Окажешь?
— А как же! Для товарища я все сделаю! — твердо говорит Гешка.
К зданию универмага на двух машинах соединенных твердым креплением, подкатывает Крошкин.
Выйдя из машины, он вертит рукоятку, поднимающую стекло. Вместе со стеклом поднимается наклеенная изнутри бумажка с надписью: «Занято».
Крошкин поднимается по ступеням к двери с надписью «Вход» и в ней исчезает.
Крошкин, нагруженный телевизором и пылесосом, с трудом вываливается из двери с надписью «Выход».
Разговаривавшие перед дверью молодой человек и девушка едва успевают отскочить в разные стороны.
Крошкин снова вбегает в универмаг.
Крошкин вылетает из дверей, волоча на плече, как коромысло, металлический карниз, на котором, как на плечиках, висит костюм, зимнее пальто, пижама и еще настольная лампа. В руках у него новенькие, но уже тяжелые чемоданы. На шее шарф.
Те же молодые люди отскакивают в сторону и провожают Крошкина удивленными взглядами.
Крошкин снова вбегает в универмаг.
Крошкин выходит из дверей, таща связку подушек, свернутый матрац, под мышкой у него сапоги, в руке еще чемодан.
Асфальтированная дорога огибает скалу, поросшую мелким кустарником… На одном из уступов ярко цветут горные пионы.