Девушка развернула грязную одежду и указала на нижнее бельё.
- Это тоже?
Трусики были хлопковые и самые простенькие из тех, что имелись у неё, а бюстгальтер для удобства выбрала спортивный, который был предназначен для занятий фитнесом.
- Да, - ответил мужчина, отводя взгляд.
Ну, конечно, это дома она всё раскладывала по кучкам, скрупулёзно соблюдая знаки на этикетках, но так ведь она и не дома, чтобы привередничать. Марьяна утопила в «ванне» сначала верхнюю одежду, потом и бельё. Вода забурлила, зашипела, образую обильную пену, в местах соприкосновения с тканью.
Девушка напряжённо подумала, а не раствориться ли там одежда до одиноких ниточек? Уж больно сильно бурлит. Но через минуту всё успокоилось, пузырьки сошли на нет и вода снова стала прозрачной.
- Можно вынимать, - подсказал мужчина.
Когда выстиранная таким странным способом одежда была отжата и уложена в таз, Джонатан показал на печку:
- За ней есть место для сушки.
А разве полоскать не нужно?
- Это всё? – Уточнила Марьяна.
- Всё. А что?
- Нет, нет, - она быстро подхватила тазик, - просто спросила.
За печкой были натянуты две верёвки. Одна уже была занята под его одежду, вторую приватизировала она.
- Пойдём, покажу тебе, где будешь спать. – Джонатан забрал пустой таз и оставил его на столе.
Интересно, а он не собирается учить её спать? Марьяна тихонько хмыкнула: вдруг у них и спят тут по-особенному? Например, стоя? А что?
Вроде бы хмыкнула тихо, но кареглазый услышал и оглянулся, прожигая своим тяжёлым взглядом. Девушка мгновенно спрятала улыбку и подумала, что очень уж одинаково смотрят мужчины этого мира…
Рядом с кухней имелась небольшая комната с широкой кроватью, которая стояла возле тёплого печного бока. БОльшая часть печи располагалась на кухне, и где-то с четверть продлевалась сюда. Так же тут имелась пара сундуков и окно. Ставни Джонатан закрыл и приглушил лампу.
- Будешь спать здесь. Постель чистая. – Он побарабанил пальцами по подоконнику, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
- А ты?
- Я расположусь на кухне.
До Марьяны дошло, что он отдаёт ей свою кровать и почувствовала неловкость. Хозяин дома будет ютиться на лавке, словно неприкаянный, а она нежиться в его постели. Но предложить ему вторую половину кровати не отважилась. Во-первых, спать на одной кровати рядом с совершенно незнакомым мужчиной, было как-то не то чтобы страшновато, но точно неудобно. Во-вторых, Джонатан действовал на неё почти так же как Максим, то есть подавлял своей внутренней мощью и чем ближе он был, тем сильней она это ощущала. И, в-третьих, всего одна ночь и он снова будет спать с комфортом.
- Можно мне оставить свет? - Попросила девушка.
- Можно.
- Спокойной ночи.
- Тихой ночи. - Ответили ей.
***
Утро для Марьяны всегда начиналось спозаранку. Сказывалась привычка. Даже в дни после увольнения ей ни разу не удавалось поваляться хотя бы до восьми утра.
Вот и сейчас, судя по голосистым петухам, голосить они начали совсем недавно, а из распахнутых ставен в комнату проникал по-утреннему свежий воздух.
Неужели Джонатан заходил?
Девушка устроила сладкие потягушки и уже хотела вставать, как за окном послышался шорох и приглушённый девичий писк. Ничего лучше не придумав, она быстро прикрыла глаза и притворилась спящей.
Буквально через пару минут её действия принесли плоды.
- Красивая... простая, но красивая, - послышался детский шёпоток.
Интересно словосочетание – простая красивая… Это как простая красота или красота простоты?
- А почему у неё волосы синие? – С любопытством спросил второй.
И всего-то несколько прядей…
- Я вчера ночью подслушала, как мамка говорила папке, что Голова Джонатан притащил эту одарённую из лесу. - В тихом шёпоте явно проскользнули нотки страха и одновременно гордости за то, что она ненароком узнала такую страшную тайну.
- И я ходила в лес, но волосы-то у меня не посинели. – С сомнением сказала вторая.
- Может там надо подольше погулять?
Тут на минутку диалог прервался и появился новый персонаж.
- Что вы тут делаете? - Третий голос казался чуть постарше и тоже принадлежал девчонке.
- То же, что и ты! - Не осталась в долгу вторая.
Послышалось недовольное сопение, пыхтение и приглушённое возмущение.
- Ну, де-е-евочки! - Просительно протянула новенькая. - Ну, дайте посмотреть. Я ж помру от любопытства.
- Ладно, - примирительно прошептала первая, - только тихонечко.
Тут Марьяна не выдержала и открыла глаза. На оконной раме сначала появились маленькие детские ладошки, а затем и светлая макушка.