Вскоре Марьяна заметила поваленное дерево с иссушённым стволом, на которое ещё вчера обратила внимание. Значит ей пора сворачивать с тропинки и забирать вправо. Через десять минут она вышла на поляну, с которой за вчерашний день почти сроднилась и окинула её печальным взглядом. Она оказалась пуста.
Девушка устало скинула в зелёную траву рюкзак и прислонилась к тёплому шершавому стволу.
- И что теперь?
***
Через пару часов солнце достигло своего зенита, проникая лучами даже сквозь густые кроны деревьев. Положив голову на рюкзак, Марьяна свернулась калачиком на маленьком клочке прохладной тени.
Два часа бесполезных ожиданий, которые ей показались двумя днями, и осознание безвыходности ситуации, привели к тому, что на девушку навалилось полное безразличие. Что толку куда-то идти, что-то делать, если выхода нет? Нет его! Она заперта в этом мире, на этой треклятой поляне, похлеще, чем копи царя Соломона.
Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько беспомощной!
Кажется, это конец...
Несмотря на жару, тело словно заиндевело изнутри, и глаза закрылись сами. Даже жажда в скупе с голодом притупились, и Марьяна задремала.
Было всё ещё светло, когда она заметила сквозь прикрытые веки некую тень, закрывшую от неё солнце. Она с надеждой распахнула глаза и… увидела Джонатана. Он неспешно опустился рядом с ней на корточки и сложил руки на коленях. Она невольно отметила хмурую складку между светлыми бровями, напряжённый карий взгляд, крепко сомкнутые губы и прошептала:
- Он не пришёл…
Это отняло последние силы, и девушка провалилась в беспамятство.
Джонатан какое-то время рассматривал ушедшую в обморок девицу, затем грустно хмыкнул и подумал, что вот так, неподвижная и молчаливая, эта непутёвая одарённая похожа на безобидного ребёнка. Но стоит ей очнуться и открыть свою бездонную синеву, сквозь которую проступает отнюдь не детская разумность, стойкость и упорство, а ещё упрямство, настырность и безрассудство, так и хочется, чтобы они снова закрылись.
А лицо? Такое милое, с мягкими плавными чертами – оно словно говорило: «посмотрите на меня, какая я лапушка». Ага, сама невинность… Он никогда не думал, что такая «лапушка» может так кричать. Конечно, он никогда не жил с кем-то под одной крышей и совершенно не представлял как себя вести с такими вот молоденькими девицами, вот и был несколько неучтив. Но она как будто специально всё делала не так, точно бы проверяя его на прочность! И честно признаться, прочности оказалась меньше, чем он предполагал.
Только в двух случаях её поведение можно было принять за правду, если бы она была «слаба» умом, либо только вчера родилась, что само по себе противоречило всему, что он успел в ней разглядеть.
Промучившись полдня и пытаясь найти оправдание ей, да и себе, так и не нашёл более или менее логического объяснения всему, что произошло между ними. Неужели так велик в ней дар, что разум просто не справляется?
Имелось у него ещё одно предположение, но больно таки невероятное.
Меж тем душа была не на месте и тянула его на поляну, которую он в запале ссоры пообещал обходить десятой дорогой. Сразу же заныло сердце от нехорошего предчувствия и ноги сами понесли его туда. Кем бы она ни была, как бы ни вела себя, она всего лишь ребёнок с взрослыми глазами, которого хотелось защищать.
И вот он здесь и что видит? Где её упорство, где несгибаемость и остальное? Что такого страшного и непоправимого могло произойти, что она сдалась?
Ещё там, дома, он принял решение позаботиться об этой девочке, в тот момент, когда она посмотрела в его глаза, перед тем как уйти – уж слишком много боли было в бездонной синеве, которая тогда показалась тёмной бездной.
Подхватив худенькое тело, он как мог аккуратней поместил его на своё плечо и подивился, насколько она лёгкая, будто котёнок. Придерживая её под колени, подхватил сумку с удобными ручками и примостил на второе. Повёл плечами, сравнивая вес и хмыкнув, зашагал по направлению к дому.
***
Очнулась Марьяна от того, что её безвольное тело, которое затекло от долго нахождения в одном положении, сгрузили на мягкую кровать. Она скользнула равнодушным взглядом по знакомым стенам и вновь закрыла глаза.
«Всё зря. Ничего это не изменит»
Джонатан стянул с неё балетки, и девушка сразу же свернулась в клубок, надеясь, что сейчас её оставят в покое. Однако этого не случилось. Бесцеремонные руки развернули её на спину и, подняв за плечи, попытались влить воду в сомкнутый рот. Вода тоненькой струйкой потекла по подбородку, щекоткой прошлась по шее и закапала на подушку. Мечтая остаться одной и желательно сухой, девушка нехотя сделала пару глотков и отвернулась. Жажда немного отступила, но пустота в желудке усилилась.