К тому времени свободное передвижение евреев по городу было уже запрещено; евреям позволялось выходить из дома только на час, в течение которого их суетящиеся, испуганные фигурки метались в поисках продуктов и других предметов первой необходимости. Благодаря недюжинному хладнокровию и безупречной арийской внешности Самоши передвигался по городу совершенно свободно. На следующее же утро он направился к оптовому торговцу и приобрел у него за свой счет тарелки, столовые приборы, мыло, свечи, средства для борьбы со вшами и все прочее, в чем дети нуждались. «Быстрые и эффективные действия, проведенные без предварительных согласований на совещаниях, очевидно, руководство детского дома заинтересовали, — рассказывает Самоши. — А потом, как мне кажется, мне даже удалось убедить их, что целью данного учреждения является не обеспечение безопасности обслуживающего персонала, своей численностью не уступавшего подопечным, или обсуждение вопросов педагогики, а спасение как можно большего числа детей».
Результаты работы Самоши в детском доме на улице Доб были скоро замечены в осуществлявшем общую опеку над еврейскими детьми-сиротами Отделе А организации Международного Красного Креста. Они предложили Самоши работать на них. Официальный представитель МКК в Будапеште Фредрик Борн не располагал для работы с детьми ни достаточными денежными средствами, ни необходимым штатом сотрудников. Поэтому он с радостью перепоручил Отдел А заботам евреев-подпольщиков, которых возглавлял тогда Отто Комой, сионистский лидер. Комой был связан также с другой подпольной сионистской ячейкой, занимавшейся изготовлением безупречных нееврейских документов и паспортов иностранных государств. В числе прочих документов подпольщики пытались подделывать и паспорта, выдаваемые Валленбергом, но, скоро обнаружив, что в их исполнении шведские паспорта не выглядят убедительно, полностью переключились на подделку швейцарских Schutzpasse, которые выпускали в большом количестве [39].
У Самоши имелась пишущая машинка с точно таким же шрифтом, каким печатались швейцарские паспорта. Он с женой узнавали у приводимых в дом детей имена их родителей, которых перед депортацией обычно сгоняли на территорию большого кирпичного завода на окраине города. Узнав имена, они впечатывали их в паспорта. Затем, вооружившись удостоверением МКК, Самоши отправлялся на кирпичный завод, где снимал с железнодорожных составов своих «протеже». Как раз во время одной из таких вылазок он и познакомился с Валленбергом, занимавшимся тем же. «Он показался мне довольно тихим, спокойным и мягким человеком, в нем были даже черты некоторой женственности, — вспоминал потом Самоши. — Скоро я убедился, насколько обманчивым может быть первое впечатление». Когда в начале ноября 1944 года начались первые «марши смерти», Самоши установил еще один полезный контакт — с Золтаном Фаркашом, своим давним знакомым, служившим юридическим советником в испанском посольстве. Фаркаш вскоре представил его поверенному Испании в Будапеште Анхелю Санс-Рицу. Используя весь моральный авторитет организации Красного Креста, Самоши сумел добиться от поверенного обещания помогать не только немногим евреям испанского происхождения, уже находившимся под покровительством его родины, но и другим евреям, выдавая им паспорта сверх квоты и не особенно вникая в их родословную. Самоши еще раз обошел только что доставленных в дом детей, выспросил у них имена родителей и затем передал список имен в испанское посольство для оформления паспортов. Он пишет в воспоминаниях:
«Затем я договорился с Валленбергом, что к своим собственным спискам он добавит еще испанский и швейцарский, которые я ему передам. Подобным же образом были получены еще несколько охранных грамот папского нунциата, и я попросил Валленберга отвезти их к границе тоже. А пока Валленберг со своими помощниками туда ездил, я убедил Фаркаша связаться от имени испанского посольства с венгерскими официальными лицами на границе и, чтобы наши списки выглядели в их глазах убедительнее, вручить им определенные суммы денег. Свою просьбу к Фаркашу я «усилил», закрепив за ним право собственности на ценный участок земли в Буде».
Всякий раз, когда Валленберг возвращал поездом от границы освобожденных участников «маршей смерти», Самоши шел на вокзал, принимал их и доставлял в охраняемые миссией Швеции или других нейтральных стран здания. Как правило, из-за проведенной на ногах целой недели и случавшейся иногда давки в вагонах, освобожденные прибывали в ужасающем состоянии. Кроме того, по улицам Будапешта постоянно бродили вооруженные банды нилашистов. Поэтому сопровождение освобожденных до места их размещения тоже было задачей нелегкой. Самоши обычно нанимал для этого полицейских и размахивал на пути перед всеми интересующимися своим удостоверением международного служащего.
Кроме того, он вел настоящую окопную войну с работниками посольства, сетовавшими на то, что количество принимаемых под покровительство Испании лиц явно перекрывало разрешенную квоту выдаваемых паспортов. Чиновникам, естественно, не хотелось обременять себя излишней работой. Самоши решил эту и еще множество подобных проблем просто и эффективно — он поступил на дипломатическую службу Испании, посольство которой явно испытывало к этому времени штатный голод. Тут ему пригодились добрые отношения с Фаркашом и Санс-Рицем, а также услуга Борна, обратившегося к испанскому поверенному в делах с официальной просьбой Красного Креста наделить Самоши и Комоя официальным дипломатическим статусом. Подобные вещи могли происходить только в атмосфере царившего в Будапеште хаоса: очень скоро и Самоши и Комой были зачислены в штат посольства и стали обладателями испанских дипломатических паспортов.
В первую неделю декабря их положение даже упрочилось: опасаясь советского плена, Санс-Риц вместе с остальным посольским персоналом из столицы бежал, фактически передав в руки Самоши единственное в Будапеште дипломатическое представительство, полностью признававшее салашистский режим. В распоряжении Самоши и Комоя оказались, таким образом, все штампы, печати и бланки посольства, резиденции и конторы, автомобиль с дипломатическим номером, связка испанских флагов и немалый кредит доверия со стороны собратьев-фашистов и тогдашнего правительства Венгрии.
Безусловно, всем этим свалившимся с неба богатством Самоши воспользоваться не замедлил. К семистам уже выданным испанским паспортам он добавил еще несколько сотен. Он также водрузил испанский флаг над детским домом на улице Доб и над штаб-квартирой Комоя на улице Мункач, распространяя на них, таким образом, право экстерриториальности, дополнявшее уже имевшееся у этих домов покровительство организации Красного Креста. Однажды ночью, когда боевики нилашистов ворвались в детский дом на улице Доб, Самоши с негодованием прочитал им лекцию о праве экстерриториальности, не забыв, кстати, напомнить о крепкой дружбе Гитлера и Салаши с Франко. Бормоча извинения, непрошеные гости ушли.
Передвигаясь по городу, на этот раз с тремя комплектами документов, одетый по последней моде, принятой у нилашистов, — в куртку с меховой оторочкой и в деревенской шляпе на голове, Самоши с дерзостью проезжал через нилашистские кордоны, нисколько не пытаясь их избегать. «Это были примитивные люди. И чтобы справиться с ними, достаточно было иметь громкий голос или заносчивый вид».
Для поддержания видимости нормальной работы посольства Самоши нужен был настоящий испанец, который мог бы сыграть роль поверенного в делах. Однако настоящего испанца в Будапеште найти не удалось и, за неимением лучшего, пришлось довольствоваться итальянцем — знакомым по имени Джорджо Перласка, жившим в квартире в том же посольском здании. «Без большой помпы, — сообщает Самоши, — мы его «утвердили», и я должен сказать, парадную сторону представительства он выполнял отлично». Отныне на множестве нот протеста, предъявляемых миссиями нейтральных стран венгерскому правительству, имя Перласка стояло наравне с подписями настоящих руководителей миссий, таких, как монсеньор Ротта или посол Даниельссон. Вместе с Самоши Перласка отправлялся на операции по вызволению схваченных нилашистами евреев, имеющих испанские паспорта, и иногда даже заходил вместе с ним в помещения местных отделений партии нилашистов, где обычно бандиты пытали своих жертв прежде, чем их убить. Вместе с тем, пока шли эти отчаянные спасательные операции, проблемы добывания продовольствия для детских домов а также доставки его под бомбежками, обстрелами и угрозами грабежа никто не отменял, и их по-прежнему приходилось решать.
39
В стремлении спасти как можно больше людей эта группа напечатала 120 000 поддельных швейцарских паспортов. Это настолько их обесценило, что впоследствии швейцарские паспорта стали практически бесполезны.