Библиотека. Я видела его вчера в библиотеке. Несколько раз я отвлекалась от учебника и видела, как он наблюдает за мной. Я думала, что он немного странный, но вот он снова перед моими глазами. За мной следят? В моей груди образуется тугой узел, и я слышу громкий треск разбивающегося стекла, когда холод растекается по моим ногам. В баре на мгновение все замолкают, и единственное, что можно услышать, — это грохот музыки. Затем все начинают подбадривать нестройным хором выкриков, от которых мои без того напряженные нервные клетки вот-вот лопнут. Я снова ищу этого мужчину у стены, но он исчез.
В смятении я падаю на колени и начинаю собирать стекло. Я чувствую острый кусок, впившийся мне в ногу, но не обращаю на него внимания, подбирая осколки трясущимися руками.
— Привет! — Мой взгляд останавливается на Саммер, склонившейся рядом со мной. Ее темные глаза встречаются с моими, она хмурая. — Ты в порядке? — спрашивает она, кладя свою руку поверх моей.
— Я…
Осмотрев бар, она машет кому-то рукой, а потом хватает меня за локоть, поднимая на ноги и уводя прочь. Оказавшись в туалете, она затаскивает меня в большую кабинку с раковиной в углу и заставляет сесть на закрытое сиденье унитаза. Музыка из клуба сотрясает хлипкие перегородки, из-за чего замок лязгает о задвижку. Саммер перебрасывает свои длинные темные волосы через плечо и хмуро смотрит на мою ногу. Кровь стекает по моей голени и обволакивает икру, пока не начинает капать на пол. Намочив бумажное полотенце, она подходит и садится передо мной на колени.
— Я бы на твоем месте не садилась на этот пол, — бормочу я.
С ее губ срывается короткий смешок.
— Говорит девушка, которая ползала на полу бара в груде стекла.
— Да, я… э… я не подумала, — запинаюсь я.
— Что с тобой, Иден? — она пристально наблюдает за мной, и я знаю, что она просто беспокоится обо мне. Саммер — менеджер бара, но она также и моя подруга или даже ближе, чем просто друг. — Ты стала тихой и выглядишь так, будто не спала неделю, и ты делаешь ошибки то тут, то там.
— Я знаю. Прости. Буду внимательнее.
— Не переживай. Я просто беспокоюсь. Ты такая уже несколько недель.
Слезы наворачиваются на глаза, и этот вездесущий комок подступает к горлу. Мне не с кем поговорить. Не на кого опереться.
— Отто пропал, — выпаливаю я.
Ее глаза расширяются.
— Что? Когда? Ты обращалась в полицию?
— Я все улажу. Все в порядке. — Ничего не в порядке.
Она молчит какое-то время, кусая нижнюю губу и прижимая влажное полотенце к моей ноге.
— Я поверю тебе на слово, но если я тебе понадоблюсь… в чем угодно, ты только попроси.
— Спасибо.
Она отодвигает полотенце и хмурятся. Я сосредотачиваюсь на ее лице, потому что вид любой раны вызывает у меня приступ тошноты.
— Тут нужно накладывать швы.
— Со мной все будет в порядке. У тебя есть пластырь?
— Ага, жди здесь, — поднявшись на ноги, она выскальзывает из кабинки. Я запираю ее за ней, прежде чем прислониться спиной к бачку унитаза. Я чувствую, как бьется мой пульс, вызывая жгучую боль в колене.
Спустя несколько мгновений раздается стук в дверь, и я впускаю Саммер. Она накладывает огромный пластырь мне на колено, но почти мгновенно я вижу, как сквозь него проступает пятно крови.
— Спасибо, — благодарю я, поднимаясь на ноги.
— Иди домой, Иден.
— Я в порядке…
— Нет, ты не в порядке. Сходи к врачу, а затем иди домой и поспи. Ты выглядишь дерьмово. Позвони мне завтра.
***
Я не иду домой. Просто не могу.
Мои руки так сильно сжимают руль, что костяшки белеют, а пальцы протестующе болят. Я не знаю, почему я здесь. Сквозь лобовое стекло я смотрю на огромную церковь, притаившуюся в темноте, словно спящий великан, скрывающий внутри хаос. Лунный свет вырисовывает очертание здания на фоне ночного неба всего на мгновение, прежде чем оно исчезает, затемненное мрачными облаками. Я слышу первый стук крупных капель дождя, падающих на крышу моей машины. Вода стекает по лобовому стеклу от внезапного ливня, и образ церкви смывается перед глазами.
Я ненавижу церкви. Они заставляют меня думать о кладбищах и похоронах. Интересно, скоро ли я окажусь на другом кладбище, уставившись на еще один гроб, на этот раз для моего брата — последнего из моей семьи. Тот, кого я должна была защищать. Мое сердце сжимается при этой мысли, и я сглатываю комок в горле.