- Да, - подтвердил Алазариан, не пытаясь спрятать грусть. - Она очень много для меня значила. Бьяджио кивнул.
- Мать защищает сына, - сказал он. - И леди Калила вас, защищала, я знаю. Алазариан нахмурился.
- Государь, пожалуйста, объясните мне: почему я здесь? Какое одолжение вам от меня нужно?
- Донхедрис сказал, что нашел вас вчера вечером в библиотеке. Правда, она поразительна?
- Да, государь.
- Вы смотрели книгу о Люсел-Лоре. - Улыбка Бьяджио немного изменилась. - Почему?
- Просто интересно было, - солгал Алазариан. - Меня это завораживает. Я вырос рядом с Люсел-Лором, и, тем не менее, я почти ничего про него не знаю. Он для меня тайна.
- Вот как? - задумчиво проговорил Бьяджио. Казалось, он мысленно что-то просчитывает и отмечает. - Сам я никогда в Люсел-Лоре не был, но в какой-то мере я могу считаться специалистом, потому что тесно сотрудничал с вашим дядей Блэквудом. Если у вас есть вопросы, мы могли бы их обсудить. Он развел унизанные кольцами руки. - Можете задавать мне любые вопросы.
- Хорошо, - сказал Атазариан. - Зачем я здесь? Бьяджио рассмеялся.
- Гм... вы превратились в смелого молодого человека! Прямолинейны, как вся ваша семья. Но я ведь отвечаю на ваш вопрос, юный Алазариан. Просто я делаю это медленно. Имейте терпение. Мы здесь кое-что распутываем.
У Алазариана забилось сердце. Ему хотелось бы очутиться где угодно только не в этой комнате с читающим его мысли человеком. Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
- Я не сержусь на вас, Алазариан, - сказал Бьяджио. - Как я уже говорил, мне надо попросить вас сделать для меня одно дело. Как мне кажется, подходящее для вас.
Такое, которое вы сделаете с удовольствием, если я знаю вас так хорошо, как мне хочется думать.
- Знаете меня? - невольно вырвалось у Алазариана. - Вы же меня почти никогда не видели. Как...
Но тут он вспомнил, с кем говорит: ведь Бьяджио когда-то возглавлял Рошаннов! Ему нет смысла лгать Бьяджио, потому что Бьяджио может уже знать правду.
- Государь, я в полном замешательстве, - признался Алазариан. - Я не понимаю, зачем вы меня сюда вызвали, и совершенно не догадываюсь, о чем вы можете меня попросить. Если вы хотели, чтобы я рассказал об отце, то боюсь, что не смогу вам помочь. Я действительно не знаю, что происходит в Арамуре и Талистане. Я был слишком занят, ухаживая за матерью...
- Пожалуйста, остановитесь. И слушайте меня. Короткий ответ на ваш вопрос такой: вы здесь из-за Беллы.
- Беллы? Кто такая...
Голос Алазариана оборвался. Он встретился взглядом с императором, и на секунду между ними установилось ужасающее понимание. Белла была не человек. Белла была коза.
- Откуда вы об этом узнали? - прошептал Алазариан. - Кто вам сказал?
Бьяджио подался к нему.
- Так это правда? Алазариан дрожал.
- Вы же знаете, что правда, иначе вы меня сюда не вызвали бы.
- Я хочу услышать это от вас. Расскажите мне про козу. Расскажите все. Вы ее исцелили? У нее ведь была сломана нога, так? И вы ее залечили? Каким образом?
Эта череда вопросов была невыносима. То, в чем должен был признаться Алазариан, было немыслимо - и, тем не менее, Бьяджио, похоже, уже все знал.
- Я... я не знаю, как рассказать, - пролепетал Алазариан. - Это... какая-то случайность...
- Вы лжете, - возразил Бьяджио. Он уже не сидел в кресле, а стоял перед Алазарианом, опустившись на одно колено. Хрупкая рука взяла юношу за подбородок, заставив повернуть лицо к нему. - Правду, мальчик. Расскажи мне то, что я хочу знать. Ты исцелил то животное, когда твой отец приказал его зарезать. Ты сделал это своим сознанием, правда?
- Да! - крикнул Алазариан, освобождаясь от пальцев Бьяджио и вскакивая с кресла. - Вы поэтому меня сюда вызвали? Чтобы продолжать искать эту вашу магию? Вы с этим все еще не покончили?
Бьяджио не встал с колена, глядя на Алазариана снизу вверх. Рот у него приоткрылся от изумления.
- Мой Бог! Значит, это правда? - прошептал он. Алазариан обхватил себя руками, раскачиваясь на месте, словно испуганный ребенок.
- Как?.. - с трудом выдавил он из себя. Каждое слово стало свинцово-тяжелым. - Как вы узнали?
- От человека по имени Ларр, который работал у вас в конюшне в Арамуре.
- Я его знаю, - сказал Алазариан. - Вернее, знал. Он уволился.
- У меня под крылом немало людей, Алазариан. Я плачу им, чтобы узнавать все о своих врагах. Этот человек, Ларр, рассказал мне то, что я о тебе знаю. В том сарае ты был не один, мальчик. Он тебя видел. - Бьяджио, наконец, выпрямился и подошел к Алазариану. - Ларр не увольнялся, - сказал он прямо. - Его убил твой отец, который, наверное, заподозрил, что он поставляет мне сведения. Но, как видишь, кое-что интересное я все-таки узнал.
- И что теперь? - спросил Алазариан. - Что вы со мной сделаете?
- Ты все еще заблуждаешься на мой счет, - сказал Бьяджио удивительно мягким тоном. - Скажи мне: ты - целитель?
- Да. По крайней мере... мне так кажется.
- И ты можешь излечить все что угодно? И кого угодно? Алазариан кивнул. На самом деле он не знал глубины своего дара, но подозревал, что его возможности безграничны.
- Поразительно! - выдохнул Бьяджио. - Я так усердно искал! Так усердно...
Он отошел, качая головой, и рухнул в свое кресло. Император вдруг исчез, и на его месте оказался усталый мрачный человек.
- Мне можно идти? - спросил Алазариан.
- Сядь, - приказал Бьяджио, не поднимая головы.
Алазариан повиновался. На этот раз император не стал предлагать ему угощение и одаривать ласковыми улыбками. Бьяджио просто смотрел на него.
- Мне кое-что надо узнать, - сказал он, - и я прошу, чтобы ты сказал мне правду. Ларр был моим единственным агентом в Арамуре, а в Талистане у меня никого нет. Я оглох и ослеп, мальчик. Что твой отец делает в Арамуре? И твой дед в Талистане - расскажи мне и о нем тоже.
- Честное слово, государь, я ничего не знаю. Если бы министр Дакель вызвал меня сегодня давать показания, я бы и ему сказал то же самое. Алазариан понурился. - Извините. Я и правда не знаю, что происходит дома.
- Тогда позволь мне поделиться с тобой моими подозрениями. В моей империи сейчас происходит много событий. Иногда так много, что за всем не уследишь. А твой отец... - Бьяджио сделал паузу. - Стоит ли мне называть его так?
- Пожалуйста, - попросил Алазариан. - Не нужно, чтобы все знали.
- Согласен. Итак, твой отец и твой дед строят планы, юный Лет. И я точно не знаю, в чем они заключаются. Я знаю только, что твой отец записывает мужчин Арамура в талистан-скую армию. И в Арамуре что-то строится с использованием рабского труда. Что-то очень крупное. Ты что-нибудь об этом знаешь?
- К сожалению, нет. Я слышал, как мой отец упоминал арамурских рабов, но больше ничего не знаю. Бьяджио мрачно задумался над его ответом.
- Этого я и опасался. Я надеялся, что тебе известно что-то еще, но подозревал, что это окажется не так. Однако в одном я не ошибся. Ты достаточно сильно ненавидишь Элрада Лета, чтобы рассказать мне о нем правду. За это я благодарен.
- И это все? Вы для того вызвали меня сюда - чтобы спросить, что я знаю об отце? Или услышать мое признание о моей силе?
- Для обеих этих вещей, - ответил Бьяджио. - И не только.
Еще один таинственный ответ. Алазариана начало корчить.
- Государь... Бьяджио поднял палец.
- Подожди.
Император встал с кресла и начал расхаживать по комнате. Казалось, он не может собраться с мыслями - как будто ему надо сообщить какую-то ужасную новость, но он не знает, как лучше облечь ее в слова.
- Ты сообразительный мальчик, Алазариан, - проговорил, наконец, Бьяджио. - Так что, думаю, ты сможешь понять то, что я собираюсь тебе сказать. Видишь ли, ты мне нужен для одного необычного дела. Я не был уверен, что оно тебя заинтересует, но теперь, когда я убедился, что твоя магия реально существует, я думаю, что ты мог бы мне помочь. - Он перестал метаться из угла в угол, остановившись рядом с Алазарианом. - Вчера вечером ты искал в библиотеке ответы. Ты пытался узнать что-нибудь о себе и своих способностях. Но здесь, в столице Нара, ты ответов не найдешь. Я лгал, говоря, будто я - специалист по Люсел-Лору. То, что мне известно о трийцах, поместится на одной страничке. И нигде в империи не существует такой книги, которая смогла бы ответить на твои вопросы. Единственное место, где ты мог бы найти то, что ищешь, - это сам Люсел-Лор. Алазариан недоуменно уставился на Бьяджио.