- Скажите мне то, что я хочу знать, и я пощажу остальных, - пообещал Никабар. - Если вы мне поможете...
- Мы никогда не станем вам помогать, - отрезал Ориэль.
Адмирал Никабар ухмыльнулся.
- Капитан Бласко, - бросил он через плечо, - давайте двигаться. Но не слишком быстро.
Офицер отправился выполнять приказ - и вскоре дредноут снова пришел в движение. Команда деловито сновала по кораблю. Никабар ждал. Его синие глаза горели нечеловеческим огнем. Когда пылающие останки шхуны оказались позади, адмирал неспешно повернулся к Ориэлю.
- Я человек нетерпеливый, лиссец, и буду говорить прямо. Мне нужны твои знания Сотни Островов, чтобы найти путь к центру. Я намерен убедить тебя, помогать мне и воспользуюсь любыми способами.
Шайа обомлела от ужаса. Она смотрела, как Ориэль непреклонно качает головой.
- Я знаю, что тебе нужно, пес, - ответил он. - Не трать даром слов. Я никогда не скажу тебе того, что ты хочешь знать. И никто из моих людей не скажет.
Вэрин взмахнул палашом у самого носа Ориэля.
- Говори, дьявол. Иначе клянусь, что заставлю тебя помучиться.
- Убери свою шавку, Никабар, - сказал Ориэль. - Его слова бессмысленны, и я их не слышу.
- Вот как? - удивился Никабар. - Тогда, наверное, мне надо прочистить тебе уши. - Он оттолкнул Ориэля и стал осматривать пленных лиссцев, стоявших на палубе. Он обследовал каждого по очереди. Его холодный взгляд оценивал, чего они стоят. Когда он дошел до Шайи, его глаза вспыхнули странным светом. - Женщина, - проговорил он. Подняв руку, он провел пальцами по ее щеке. - Какая милашка.
Шайа сжала зубы, чтобы не отреагировать. Прикосновение Никабара было мертвяще холодным. Она продолжала смотреть прямо перед собой, избегая встретиться с ним взглядом, не мешая ему гладить ее кожу. Он придвинулся ближе, так что его губы оказались у самого ее уха.
- Скажи мне то, что я хочу знать, - прошептал он. - Иначе следующие несколько минут твоей жизни станут невыносимыми.
- Гори в аду, нарец! - прошептала она. Ее голос дрожал, но оставался решительным. - Тебе меня не сломать.
- Ты так думаешь? - Он отодвинулся, чтобы она могла видеть, что происходит. - Смотри.
Она увидела матросов, которые несли длинную цепь с наручниками. Это были кандалы для рабов: в такие нарцы заковывали покоренных жителей Бизенны. Чтобы нести тяжелые цепи с закрепленными на них ошейниками и наручниками, понадобилось пять матросов. При виде цепей по пленным лиссцам прошла дрожь. Вэрин и его люди стояли с палашами наготове, а матросы принялись за дело. Нарский лейтенант приставил палаш к горлу Ориэля.
- Пора передумать, Ориэль, - сказал Никабар. - Ну что, мое предложение начинает казаться более привлекательным?
Ориэль молча смотрел, как нарцы заковывают его команду, защелкивая ошейники и наручники. Шайа и ее товарищи не сопротивлялись. У них не оставалось надежды, и они это понимали. Холодный металл сомкнулся у Шайи на шее, навсегда соединив ее с Джиджисом. Затем на ее запястьях закрепили наручники. Потеряв возможность двигаться, она с ужасом посмотрела на Ориэля и увидела, что молодой капитан плачет. Из глаз у него ручьем лились слезы, но он старался держаться все так же вызывающе. Палаш Вэрина немного повредил ему кожу на шее, и там выступила капля крови. Шайа знала, что он даст всем им умереть и сам умрет вскоре после них. Знала она и то, что он плачет не о себе, а о команде, которую он привел к такой катастрофе.
Сковали всех двадцать пленных, нарские матросы закрепили конец цепи на леере правого борта. Шайа с ужасом наблюдала за ними, почему-то не сомневаясь в том, что разгадала план Никабара. Вместе с ней были скованы еще девятнадцать человек, но в воде первой окажется она. Ее охватила удушающая паника. Отчаянно нуждаясь в поддержке, она сосредоточилась на единственной утешающей мысли, которая была в тот момент ей доступна.
"Лиан, - подумала она, - я иду к тебе".
- Последний шанс, Ориэль, - или они отправятся за борт, - прорычал Никабар. Все его тело сотрясалось от ярости. - Помоги мне, и я их пощажу. Даю тебе слово.
Ориэль засмеялся, глотая слезы.
- Слово змеи ничего не стоит.
- Это ужасная смерть, - сказал Никабар. - Они будут болтаться там, пока не утонут - или пока их не обгрызет акула. Мы плывем так медленно, что быстрой смерти им не видать.
Это была правда. Дредноут не делал и трех узлов. Шайа подумала о холодных водах и о том, как быстро их найдут акулы. При такой скорости они будут держаться на воде, пока усталость не увлечет их на дно, одного за другим. Но Ориэль, который легко мог представить себе их ужасную смерть, оставался непреклонным. Он отвернулся от Никабара к своей команде. Даже в молчании было понятно, что он им говорит. Он гордился ими. И жалел их. Каждый кивнул в знак прощения. При виде этого Никабар вскипел.
- Ну, так подыхайте! - взревел он. - Смотри, как они корчатся, Ориэль. Может, это развяжет тебе язык! - Адмирал повернулся к своим матросам. Давайте.
Четыре нарца бросились к Шайе, схватили ее за руки и оторвали от палубы. Она выкрикивала проклятия и лягалась всю дорогу до борта. Джиджис с криком тянул за цепь, пытаясь не дать ей упасть в воду, но на него тоже налетели нарцы, потащив вперед. Гнев Шайи перешел в ужас, и ее проклятия закончились воплем. Она задержалась на борту, отчаянно пытаясь зацепиться ногами за фальшборт. Под ней кипели черные океанские волны.
- Нет! - крикнула она, почти рыдая. - Стойте!
Но нарцы оторвали ее от ограждения и перебросили через борт. Шайа ахнула. Она летела в воду вниз головой. У нее чуть не сломалась шея, когда цепь поймала Джиджиса, потянув его следом. Прежде чем удариться о воду, она успела увидеть странную картину: он летел, словно подбитая птица. А потом океан поглотил ее, выбив воздух из легких потоком пузырьков. На нее навалилась тьма. Ее слух уловил крики и всплески: вниз падали остальные ее товарищи. Она отчаянно пыталась сориентироваться - и, наконец, нашла нужное направление благодаря тонкому лучику луны. Ее голова вынырнула на поверхность - и тут же металлический ошейник больно дернул ее вслед за удаляющимся дредноутом, таща пленников, словно рыбу на леске. Шайа начала отталкиваться ногами, отчаянно пытаясь удержаться на плаву. Вода заливалась ей в нос, душила ее. Военный корабль увлекал их следом за собой. Она подняла скованные наручниками руки и ухватилась за цепь, подтянувшись вверх и надеясь, что при этом она не перекрывает Джиджису воздух.
- Плыви! - крикнул ей Джиджис. - Плыви!
Все девятнадцать товарищей Шайи уже были в воде. Они гребли ногами, отфыркивались и старались удержаться на плаву. У Шайи уже начали неметь ноги - от напряжения и неумолимого холода. Шея у нее болела, руки неестественно вывернулись - но она продолжала плыть изо всех сил, отчаянно цепляясь за жизнь, пытаясь отвоевать еще один день, увидеть еще один рассвет. Ей вдруг пришло в голову, насколько она молода и как странно заканчивается ее жизнь. И она рассмеялась, обезумев от страха.
Она еще час продолжала смеяться и плакать, пока заметившая ее метания акула не откусила ей ноги.
На борту "Бесстрашного" Никабар наблюдал за Ориэлем. Он приказал, чтобы молодому лиссцу связали руки за спиной. Вэрин опустил палаш. Все смотрели, как извивающаяся цепь с людьми разрезает океан. Живых на цепи не осталось: они бессильно качались под водой, и акулы рвали их плоть. В лунном свете виднелась уходящая вдаль алая полоса.
Когда очередной моряк становился жертвой акулы, Никабар поворачивался к Ориэлю и обещал закончить кровавую бойню, если тот согласится ему помогать. И всякий раз ответом Ориэля оставалось все то же несгибаемо холодное молчание. Никабар смотрел на своего волевого пленника, понимая, что его уловка не удалась. Было в этих лиссцах нечто такое, что делало их неистовыми. Они были фанатично преданы своему делу. Именно это досадное свойство не давало нарцам их покорить.