Он сложил письмо и вручил его Алейну.
- Вези его быстрее, - сказал он. - Не оглядывайся. Не возвращайся в Арамур, если только Ройс не скажет тебе, что это можно сделать без риска. Он будет приглядывать за отцом и мамой. Если все будет в порядке, он за тобой пришлет.
- Ладно.
Дел положил руку брату на плечо.
- Не бойся. Джал Роб за тобой присмотрит. Просто поезжай в горы - и он тебя найдет.
Алейн кивнул.
- Понял. - А потом он нерешительно добавил: - А как же ты?
- Обо мне не беспокойся, - ответил Дел. - Со мной все будет в порядке.
- Нет! - У Алейна от волнения сорвался голос. - Они тебя убьют, Дел!
Дел не нашелся, что сказать. Алейн действительно вырос. Не годится ему лгать - особенно когда правда настолько очевидна. Так что он просто притянул брата к себе, обнял его и поцеловал в макушку.
- Будь здоров, братик, - прошептал он. - Отправляйся к Робу и останься, цел - ради меня.
- Поедем со мной.
- Не могу. Если я это сделаю, Динсмор схватит отца. Это только докажет нашу связь с Робом.
- Дел...
- Перестань! - приказал Дел. Он чуть оттолкнул Алейна и жестко посмотрел на него. - Вариантов нет - для меня. А вот для тебя есть. Отправляйся к Робу. Останься жив. Ройс скажет тебе, когда можно будет вернуться.
- К этому времени я успею состариться.
"Может быть", - подумал Дел.
Он указал на дверь.
- Иди, - строго сказал он. - И будь осторожен.
Его брат не сказал больше ни слова. Они только еще секунду молча смотрели друг на друга, а потом Алейн повернулся и быстро вышел из комнаты. Он побежит в конюшню, возьмет пони, поедет на нем в горы, и будет ждать, чтобы Джал Роб или кто-то из его Праведников нашли его. Дел был уверен, что брат останется цел. Он будет жить. Люди Элрада Лета не осмеливаются соваться в Железные горы.
Они по-прежнему считают, что там живут львы.
8
Подхваченное волной "Восходящее солнце" содрогнулось. Через грязный иллюминатор Алазариану было видно, как темнеет небо: на горизонте сгущались тучи. Усиливающийся ветер ударял по корпусу корабля, и корабль стонал. Сверху были слышны торопливые шаги по палубе. Алазариан посмотрел наверх и увидел, как доски прогибаются под ногами бегающих людей. Он решил, что команда готовится к дождю, и попытался понять, угрожает ли кораблю опасность. А потом, покачав головой, вернулся к своему дневнику.
"Приближается шторм, - писал он, время, от времени обмакивая перо в чернильницу. - Но не думаю, чтобы нам угрожала опасность. "Восходящее солнце" по-прежнему идет вдоль берега. Лет объяснил мне: дело в том, что капитан боится лиссцев. И я не виню его за этот страх. Лучше встретиться с ураганом, чем с этими лисскими дьяволами.
Мы уплыли из города уже четыре дня назад, и я по нему очень скучаю. Погода стоит плохая, а об ужасной каюте я уже написал. Лет и Шинн заняли единственные приличные койки. Прошлым вечером я нашел в постели паука. Думаю, мне лучше будет спать на полу или на палубе, с командой. Это приятнее, чем слушать, как храпит Лет. 'Жить с ним ужасно, и за эти дни я убедился еще раз, какой он мерзкий. Теперь я еще сильнее жалею мать. Как она могла так долго делить с ним постель?"
Алазариан прервал запись, задумавшись над своими словами. Проведя с Летом, столько времени, он еще сильнее его возненавидел - хотя раньше такое казалось ему невозможным. Возможно, тут дело в том, что ему рассказал Бьяджио.
"Мне не терпится вернуться в Арамур, - продолжил он писать. - Снова получить отдельную комнату - это будет похоже на рай. Эти стены напоминают мне тюрьму, и плавание кажется невыносимым. Лет напивается, чтобы убить время, и когда он не занят игрой в карты с Шинном, то развлекается, оскорбляя меня. Порой мне хочется, чтобы его волной смыло за борт. Если повезет, то приближающийся шторм устроит такую волну".
Алазариан понимал, что рискует, делая в дневнике подобные записи. Лет легко может прочесть эти слова, особенно сейчас, когда они живут в такой тесноте. Однако Алазариану нужно было облегчить свою душу. После встречи с Бьяджио его ум лихорадочно работал. Если Лет узнает о его предательстве, он с радостью снимет с него шкуру. Поэтому Алазариан никогда не упоминал о своей тайной миссии. Все подробности оставались только в его памяти.
Он невольно покосился на свою койку. Под ней лежали сумки с одеждой. В одной из них, в кармане ненадеванной рубашки был спрятан сложенный конверт от Бьяджио.
Внезапно завывший мощный ветер вывел Алазариана из забытья. Он встал со стула и посмотрел в иллюминатор. Окошко размером чуть больше головы позволяло ему видеть южный горизонт. На севере, по другому борту корабля, были видны берега империи, а вот на юге расстилался только бесконечный океан, накренявшийся в такт качке. Иллюминатор был покрыт брызгами воды. Редкий дождь стучал по стеклу. Команда "Восходящего солнца" надела капюшоны и пыталась кое-как укрыться от дождя на палубе. По сравнению с теми судами, которые Алазариан видел в столичной гавани, их корабль был совсем маленький, и помещений для матросов на нем почти не было. Некоторые спали на палубе даже во время дождя. Неудивительно, что кожа у матросов походила на древесную кору. На корабле работали поседевшие северяне из Горкнея с мозолистыми руками и мускулистыми телами, закаленными многолетним трудом. Это были настоящие мужчины - такие, с которыми его постоянно сравнивал Лет. И сравнение было не в его пользу. Алазариан посмотрел на свои руки, отметив их мягкую кожу. Они напомнили ему руки Бьяджио.
Дверь каюты распахнули с пьяным хохотом. Алазариан поспешно закрыл дневник. Элрад Лет остановился на пороге, разглядывая сына. Заметив дневник, он ухмыльнулся.
- Опять глупая писанина? - спросил он. Зажатой в руке бутылкой он указал на дневник. - Тратишь время на виршеплетство. Как твоя чертова мать. - Он повернулся к Шинну. - Вот откуда у него это. Вечно тратит проклятое время впустую.
Лет проковылял ближе. Был еще только полдень, а он уже напился. По невнятной речи отца Алазариан понял, что эта бутылка - уже не первая. Шинн вошел в каюту следом и закрыл дверь. Телохранитель молчал. Он всегда молчал, смеялся только, когда смеялся Лет, говорил только, когда ему задавали вопрос. Острые глаза и нос делали его похожим на стервятника.
- Дождь идет, - объявил Лет, толкая на ходу Алазариана. - Нам нужен стол для игры. Убирай свой мусор.
- Сейчас, - сказал Алазариан, протягивая руки за дневником и чернильницей, пока их не сбросили на пол.
Как только он забрал свои вещи, Лет вытащил стол на середину каюты, громко процарапав ножками по полу. Стул в каюте был тоже один, на котором только что сидел Алазариан. Лет забрал и его, придвинув стол к койке так, чтобы Шинн мог сесть. Дориец достал из кармана колоду игральных карт и начат их тасовать. Он работал с колодой, как профессиональный игрок.
- Ну, начнем, - сказал Лет. - Дай мне шанс вернуть хоть часть моих денег.
Запустив руку в карман, он со стуком выложил на стол пригоршню монет. У Шинна жадно вспыхнули глаза.
Алазариан посмотрел в иллюминатор, надеясь, что дождь перестал. Увы ливень только усилился, а это означало, что он застрял в каюте с двумя пьяными. Громко вздохнув, он сел на свою койку и засунул дневник под матрас. Элрад Лет услышал его вздох и гневно обернулся на него.
- Заткнись. Не мешай мне играть.
"Скорее не мешай мне проигрывать", - с горечью подумал Алазариан. Болтая ногами, он стал смотреть, как Шинн сдает карты. Они так и порхали в его длинных пальцах. Алазариану нравилось наблюдать за Шинном. Хотя телохранитель внушал ему страх, его ухватки завораживали. Его плавные движения, его кошачья грация иногда казались совершенно нечеловеческими. Умение обращаться с оружием принесло ему место при Лете: тот нанял Шинна в свои личные телохранители за жалованье, которое многие считали скандально большим. Лучшего лучника не было во всем Талистане. он побеждал на многих турнирах. Лет любил говорить, что Шинн может попасть в глаз прыгнувшей кобре, и Алазариан, который видел, как Шинн обращается с луком, в этом не сомневался. Даже на борту "Восходящего солнца", где им могли угрожать только матросы торгового судна, Шинн не расставался с рапирой. Она висела у него на поясе в простых коричневых ножнах, а ночью лежала рядом с его койкой.