Для Ричиуса Вэнтрана, который не был ни дролом, ни трийцем, священный день был днем отдыха. Это была его третья касада с момента возвращения в Люсел-Лор, и каждая следующая получалась лучше предыдущей. Хотя в этот день крепость по-прежнему оставалась в окружении войск Пракстин-Тара, Ричиус был твердо намерен радоваться празднику и не испортить его для Шани. Его дочери было уже два года - она достаточно выросла и могла начать усваивать культуру и обычаи своего народа. Она быстро росла - как и остальные дети, запертые в Фалиндаре. Ричиусу отчаянно хотелось, чтобы она вела нормальную жизнь, несмотря на войска, окружавшие цитадель.
В центре большого зала Фалиндара, где стены сверкали от серебра и бронзы, а своды поднимались до самого неба, Ричиус сидел, скрестив ноги, и качал на коленях Шани. Рядом с ним сидела Дьяна, казавшаяся особенно прекрасной в изумрудном наряде. Со смягчившимся взглядом она слушала речь Люсилера. В зале собралось множество народа - воины, женщины и крестьяне, пришедшие в цитадель, чтобы укрыться от захватчиков. Дети сидели вместе с родителями. Как только зазвучал голос Люсилера, все затихли. Уже наступил полдень, но основное веселье могло начаться только после положенного по обряду благословения. Люсилер, который был почти неверующим, весело улыбался, обращаясь к собравшимся. Впервые за много недель он казался по-настоящему счастливым. Ричиус наклонился к Дьяне и поцеловал ее.
- Посмотри на него! - прошептал он жене. - Великолепно выглядит, правда?
Дьяна взяла его за руку. Она тоже была счастлива - не только из-за праздника, но и потому, что на этот день Пракстин-Тар объявил перемирие.
- Он просто чудесный, - согласилась она. - Дети в нем души не чают.
Это было совершенно очевидно. Дети Фалиндара привязались к Люсилеру, словно к отцу - они любили его даже больше, чем раньше самого Тарна. Люсилер был их героем, их спасителем.
Сейчас Люсилер рассказывал им историю Лорриса и Прис. Этот рассказ повторялся на каждом праздновании касады, в каждом городе и деревне Люсел-Лора. В нем говорилось об этих божествах и о том, как прежде они были смертными и трагически погибли. Стоявший на возвышении Люсилер казался актером.
- Но злобный Праду обманул Лорриса, - громовым голосом объявил Люсилер. - Он вовсе не был Викрином!
Ричиус обожал эту историю и, как ребенок, жадно ловил каждое слово, нетерпеливо дожидаясь окончания: там Прис погибала в городе Туур, и охваченный горем Лоррис бросался вниз с башен Кеса. В этот момент слушатели неизменно вскрикивали - а сегодня благодаря великолепной манере рассказчика крики стали просто оглушительными. По всему залу дети завизжали в радостном испуге. Люсилер опустил голову, горюя о погибших брате и сестре, но тут же повеселел и поведал всем, как покровитель Лорриса и Прис Викрин взял их на небеса, и как они получили бессмертие. Теперь они стали богами, объяснил Люсилер, - и они совершенно реальны.
- Тарн показал нам это, - сказал Люсилер собравшимся. - Он доказал нам, что боги действительно существуют. До встречи с Тарном я ни во что не верил, но теперь я точно знаю, что существует нечто, кроме всего этого.
Он обвел руками все, что его окружало.
Ричиус улыбнулся. Похоже, их разговор на Люсилера подействовал. Его другу стало лучше - гораздо лучше. Ричиус гордился его талантом завораживать слушателей. Они с Люсилером вместе многое пережили, вместе сражались и видели гибель товарищей, и между ними возникла странная связь. А теперь они оказались в осаде, и Люсилер стал их предводителем.
- О чем ты задумал с'l Ричиус? - спросила Дьяна. - Ты смотришь на Люсилера к, к, словно тоже стал мальчишкой. Ричиус тихо засмеялся.
- Правда? Наверное, я просто счастлив.
- И я тоже, - сказала Дьяна. Но ее лицо сразу же омрачилось. - Но завтра будет новый день. И об этом трудно забыть, даже малышам. Я...
- Ш-ш! - успокоил жену Ричиус, прикладывая палец к ее губам. - Не сегодня. - Он указал подбородком на Шани, которая по-прежнему сидела у него на коленях. - Посмотри на нее. Посмотри, как она счастлива.
Дьяна кивнула.
- Да. - Она взяла дочь за ручку. - Тебе понравилась эта история, Шани? Ты любишь слушать про Лорриса и Прис?
- Прис лучше, - предсказуемо объявила Шани. - Папа тоже говорит?
- Нет, что ты! - со смехом ответил Ричиус. - Это же праздник трийцев, Шани. А я не триец.
- Нарец, - отозвалась Шани, морща носик. Ричиус не знал, как истолковать ее гримасу.
- Тебе следовало бы что-нибудь сказать, Ричиус, - попросила Дьяна.
- Нет, спасибо. - Ричиус взял Шани под мышки и поднял так, что ее лицо оказалось на уровне его собственного. - Ты ведь не хочешь слушать, как я буду говорить, правда, Шани?
- Говори про Нар! - прощебетала девочка. - Арамур! Теперь уже нахмурилась Дьяна.
- Нет, но ты мог бы сказать о своей жизни здесь, Ричиус. Люди восхищаются тобой так же, как Люсилером. Ты даешь им чувство безопасности. - Она шутливо подтолкнула его локтем. - Да?
Ричиус почувствовал, что вот-вот покраснеет.
- Это очень мило, - сказал он, - но мне все равно не хочется вставать и говорить.
- А стоило бы, Кэлак, - произнес новый голос. Это говорил Лифки, один из мастеровых, сидевших рядом. Лифки был серебряных дел мастер, работавший в цитадели еще со времен дэгога. С ним сидело его семейство - жена и трое подростков. Все они согласно закивали. - Тебе следовало бы послушаться Дьяну, Кэлак: она права. Все эти люди восхищаются тобой. - Лифки подтолкнул мужчину, сидевшего по другую его сторону. - Я ведь прав, да, Ланг?
Ланг их не слушал, но когда Лифки пересказал им их разговор, трийский воин его поддержал.
- Точно, - заявил он и захлопал в ладоши, приглашая Ричиуса встать. Обратись к нам, Кэлак. Пусть все на тебя посмотрят.
- Нет, я не могу...
- Ричиус? - окликнул его Люсилер. Господин Фалиндара со своего помоста увидел, что в переднем ряду его слушателей началось какое-то волнение. Устремив на Ричиуса смеющиеся глаза, он неожиданно сделал его центром всеобщего внимания. - Ты хотел что-то сказать?
Покраснев от смущения, Ричиус ответил:
- Нет. Извини, Люсилер. Продолжай.
Но теперь уже все смотрели на него, и Люсилер не собирался приходить к нему на помощь. Дьяна смеялась, прикрыв рот ладонью, а Лифки и Ланг продолжали хлопать, требуя, чтобы Ричиус встал.
- Давай, Ричиус! - ободрила его Дьяна. - Сегодня же праздник! Встань и скажи что-нибудь.
- Что мне говорить? Что я должен им сказать?
- Скажи им, как ты сегодня счастлив.
- Ох, ну это глупо...
Люсилер шагнул к краю платформы и озорно ему улыбнулся.
- Великому Кэлаку следовало бы к нам обратиться, - заявил он и протянул руки к собравшимся: - Правда?
Толпа ответила радостными криками. Ричиус покраснел еще ярче и гневно посмотрел на Дьяну.
- Ну, спасибо! - прошипел он. Дьяна не переставала смеяться.
- Все будет хорошо, - сказала она ему. - А теперь иди. Говори с нами.
Передав дочку Дьяне, Ричиус встал и повернулся к собравшимся. Он оказался лицом к морю людей - он и не думал, что их так много. Увидев его, они замахали руками и приветственно закричали - и впервые Ричиус ощутил то обожание, о котором ему говорила Дьяна. Оно пьянило - и, услышав, как по толпе проносится слово "Кэлак", он не содрогнулся. Когда-то это прозвище было ненавистным оскорблением, но то время давно прошло. Теперь он был Кэлак. Шакал.
- Привет вам, друзья мои, - неловко проговорил он. Старики и юные женщины бросали ему ободряющие улыбки, дети возбужденно щебетали. - Э-э... поздравляю всех вас с праздником касады. Я хочу сказать вам спасибо. Я...
- Поднимайся сюда, Ричиус! - позвал Люсилер.
Его друг протягивал вниз руку, предлагая втащить его на возвышение. Помост был грубо сколочен из досок специально к этому дню, но его обтянули яркой материей, так что выглядел он внушительно. Настолько внушительно, что Ричиус робел на него подняться.