«Должно быть, ждут игуменского благословения и отпуска», — про себя решил Павлов, напрягая свое зрение, чтобы проникнуть издали тайну сокровенного во мраке действия монахов… Вдруг раздался снова голос чтеца:
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!..
Отчетливо, звучно, выразительно повторял чтец одну и ту же молитвенную фразу. Все горячо молились. Павлов склонился на колени и усиленно крестился.
Вдруг чтец замолчал. Опять настала невозмутимая тишина. Все буквально замерли.
«Что это значит? — соображал про себя Павлов. — Не вышел ли игумен из церкви, или он занят молитвой в алтаре?»
Прошло несколько долгих минут, как опять раздался голос чтеца во мраке:
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!..
Опять начались горячие молитвы и поклоны предстоящих. Каждый возглас чтеца сильно западал в душу растроганного Павлова.
— Господи, — молился он, — как некогда слепые в Иерихоне, и мы во мраке взываем Тебе: помилуй нас! Помилуй всех нас и просвети нам очи мысленные!
Чтец опять смолк. Опять тишина томительная, таинственная. Павлов чувствует, как бьется кровь в его висках. На него напал священный трепет. Ему казалось, что ждут какого-то чуда от Бога.
«Ведь так только молятся, — подумал он, — когда ждут непосредственного ответа свыше».
Все стоят неподвижно. Тишина невозмутимая.
Вдруг опять раздался напряженный голос чтеца:
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!
«Вот она настоящая Гефсимания!» — подумал Павлов. — Господь тоже трижды прерывал свою молитву и отходил искать во мраке спящих учеников Своих. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас! — стал он благоговейно повторять за чтецом.
Но вот опять молчание, и опять все стоят тихо, не шелохнутся. Проходит несколько томительных минут. Павлов не выдержал и тихонько подошел к одному из монахов.
— Сейчас кончится, — совершенно спокойно ответил ему седой старец.
Действительно, чтец опять провозгласил несколько раз Иисусову молитву, и на этом окончилась вечерняя служба.
Потрясенный до глубины души, Павлов не мог сейчас идти в гостиницу и отправился в церковь Черниговской иконы Божьей Матери. Здесь шла всенощная. Было тесно, душно и жарко. Большинство молящихся — женщины. Утомленный за целый день, он не вынес долгого стояния и вышел отдохнуть на ступеньки лестницы. Здесь сидела скромно одетая двенадцатилетняя девочка.
— Откуда, милая? — спросил ее участливо Павлов.
— Из Владимирской губернии, отсюда верст полтораста будет.
— Далеко! На машине приехали?
— Нет, пешком с матерью. У нас и денег-то на дороту взято всего один рубль. Мы погорельцы.
— Один рубль! — удивился Павлов и даже всплеснул руками. Он вынул из своего кошелька серебряный рубль и подал его девочке.
— Сюда вас Бог донес с одним рублем, — сказал он ей. — Ну вот вам другой на обратный путь.
— Спасибо! Я пойду помолюсь за вас, — просто сказала девочка и быстро поднялась в церковь. Вслед за ней пошел и Павлов и долго смотрел, как юная молитвенница за него старательно клала земные поклоны перед образом Божьей Матери.
На другой день утром Павлов отправился к уважаемому здесь старцу. Ему много говорили в Москве о его прозорливости и полезных советах, которыми он наделял приходящих к нему с разных концов России. Старца он застал на дворе, окруженного толпой богомольцев. Вероятно, они уже побывали у него, и теперь он провожает их, приговаривая:
— Идите с Богом, детушки, в церковь, и я сейчас приду туда.
Павлов подошел под благословение к старцу и подал ему рекомендательное письмо от своего приятеля.
— От вашего почитателя, батюшка.
— Ну, зайди, сыночек, в келью.
Павлов прошел в небольшой деревянный дом, где была квартира старца, состоящая из двух маленьких комнат. Седой старец, но еще довольно бодрый, ласково обратился к Павлову и заглянул ему в глаза:
— Ну, что скажешь, сыночек?
Павлов смутился. Он хотел было спросить совета относительно женитьбы, да сразу сказать об этом показалось ему как-то неловко.
— Пришел за благословением к вам, батюшка.
— Один, сыночек, приехал?
— Один, батюшка.
— Разве ты не женат?
— Нет, холостой.
— Так что же ты не женишься?
— Я за этим и пришел к вам.