— Но отчего же и у нас зависть и ссоры и злоба? — спрашивает Меркурий.
— Да оттого же, отчего и в мире. Духовные враги общие для всех людей. Если брат вдруг по непонятной причине сердится, ведь вы знаете, что это его искушает враг Христов. Разве можете тогда ненавидеть этого брата?
Вы должны молиться, чтобы Господь отогнал от него нечистого духа. Пожалуй, негодуйте на духовного «врага», но на брата вашего не сердитесь и продолжайте его любить. Это все равно, как если бы ухаживали за больным человеком. Ведь вы любите его, а негодуете только на его болезнь и стараетесь ее изгнать.
— Да, это правда. Но скажите, брат Иоанн, неужели вы миритесь с окружающей обстановкой, и все вам здесь кажется хорошим?
— Вы еще человек молодой и видели мало. Но поверьте моей опытности, везде, куда бы вы ни пошли, найдете причины скорбеть и огорчаться. Я был в разных положениях: и богатым, и бедным, и большим начальником, и подневольным рабом, обошел кругом света, жил с разными людьми и в конце концов пришел к тому решению — надо оставаться на том месте, где терпится. Как и Господь говорит: «Не переходите из дома в дом; но если будут гнать вас в одном городе, бегите в другой». Пока живу на земле, я не надеюсь, что там, где-то в другом городе, будет лучше и спокойнее. Живу и терплю, сколько могу. Вы взгляните на братию. Чем она защищается от нападок врага? Терпением! «Терпением вашим спасайте души ваши» — вот девиз земного жителя.
Немного помолчав, брат Иоанн сказал:
— Однако вы увидите в Житиях Святых, что некоторые монастыри были истинными островами мира и любви среди передряг житейского моря. Люди не только находили телесное успокоение в гостеприимстве братии, но и душевную отраду. Вот это одна из главных целей каждого монастыря: быть гостиницей и тихим убежищем для людей, чувствующих себя странниками и пришельцами на земле. Для них можно и покопаться в огороде, и хлеб помесить на кухне, и спеть молебен на клиросе. Правда, практика жизни научает нас разглядывать странников, потому что приходят иные с худыми намерениями. Но будем и к ним снисходительны. Принимая всех без разбору, мы можем оказать гостеприимство и ангелам.
В трапезной
В столовой, или трапезной, как принято называть ее в монастырях, братия обедает. На краю стола под образами сидит игумен. По его звонку быстро меняются кушанья. Все сидят чинно, безмолвно, глаза опустивши долу: строгий игумен не любит, когда братия за столом посматривает друг на друга. У аналоя стоит брат Софроний и читает Пролог громким неторопливым голосом. Он знает, что его внятное чтение очень нравится и братии, и игумену, а потому он становился к аналою по большим праздниками или когда игумену вздумается пообедать не у себя в келье, а вместе с братией в общей столовой.
Отобедав, братия положила ложки на стол и ждет игуменского звонка, чтобы стать на молитву. Иной проголодавшийся послушник хотел бы еще поесть, но тоже спешит положить свою ложку, зная, как игумен не любит долго засиживаться за столом. Но на этот раз он сидит неподвижно и внимательно слушает чтение. А читал брат Софроний о послушнике, который не исполнил поручения своего духовного отца и тем оказал ему великое благодеяние. Случилось это так.
В один скит приходит странник и ищет на некоторое время помещения. Там был старец, который предложил пришельцу занять у него свободную келью. Странник поселился в ней и вскоре благочестивым образом жизни, поучительной проповедью и другими дарованиями привлек к себе множество посетителей. Некоторые приносили ему пищу и одежду. Узнав об этом, старец вознегодовал:
— Сколько лет здесь я пребываю в посте, и ко мне никто не ходит; а вот этот проходимец не успел сесть на чужом месте, как собрал около себя толпы почитателей! Надо его выгнать! Поди, — обращается старец к своему послушнику-келейнику, — скажи ему, чтобы он немедленно перебирался отсюда, куда хочет: нам самим нужна келья.