У нас с Паксом есть одна общая черта.
Мы были рождены, чтобы ломать вещи.
Под покровом невероятно строгого детства я всегда был командой вредителей из одного человека. Просто никогда не мог свободно крушить…
Пакс застывает, высоко подняв топор над головой. Оглядывается на меня, глаза блестят из-под капюшона, как лужицы ртути.
— Какого хрена это было? — шипит он.
— Что?
В коридоре раздается громкий хлопок, за которым следует стук ботинок по полированному мраморному полу.
— Это! — Мой сосед по комнате в последний раз обрушивает топор и лезвие вонзается в руины стола Фитца. Мы оставляем его там, с торчащей в воздухе ручкой, как средний гребаный палец, и выбегаем из логова.
Столб света пронзает тьму, когда мы возвращаемся тем же путем, которым пришли. Голос Хью Полсона отражается от стен.
— Ах вы, маленькие ублюдки! Остановитесь сейчас же!
— Разделяемся! — Пакс подталкивает меня к западному крылу здания, а сам бежит на восток.
Никто из нас не задерживается, чтобы поспорить, хорошая ли это идея. Хью за пятьдесят, и он много спит, но все еще в довольно хорошей форме. Колебаться — это не вариант. Остановимся слишком надолго и одного из нас поймают.
Мое сердце никогда еще не билось так быстро.
Позади меня Пакс вопит во всю мощь своих легких, устремляясь в обеденный зал. Невероятные ругательства, которые он выкрикивает, исчезают, когда я поднимаюсь по лестнице налево, перепрыгивая через четыре ступеньки за раз, взлетая на второй этаж.
— Стой! Ублюдок! — рычит Хью. — Подожди, пока я доберусь до тебя, маленький...
Не могу точно сказать преследует ли он меня или Пакса, но не задерживаюсь, чтобы узнать это. Я убегаю. Бегу так быстро, что мои ноги, мое сердце и мой мозг не имеют никакой надежды угнаться за мной. Действую инстинктивно. Только инстинкт заставляет меня остановиться, потянуться к дверной ручке, повернуть ее и ввалиться в комнату за ней.
Темнота.
Но только на секунду.
Загорается свет, и передо мной появляется Кэрри Мендоса, на ее лице смесь шока, страха и ярости. В ее руке кирпич.
Боль освещает внутренности моего черепа. О... о, мой гребаный бог. Ой! Она швырнула его в меня. Запустила мне в голову кирпич.
— Какого хрена ты делаешь, Дэш!
Это был не кирпич. Это была... книга?
Она валяется у моих ног — «Граф Монте-Кристо».
— Убирайся! — Девушка бросается на меня, толкая спиной к двери, но у меня нет времени, чтобы понять, какого черта она пытается сделать. По коридору раздаются тяжелые шаги — шаги запыхавшегося пятидесятитрехлетнего фаната «Патриотов» из Нью-Джерси. Они направляются сюда.
Я хватаю Кэрри, обнимаю ее, прижимая ее руки к бокам, и зажимаю ладонью рот.
Она прижимается спиной к моей груди и извивается, как... ну, девушка, которую удерживает парень в капюшоне, который только что ворвался в ее спальню посреди ночи. Черт.
— Ш-ш-ш! Мне очень жаль, ладно. Кэрри, все в порядке. Это я. Ш-ш-ш. Это Дэш.
— Я знаю, кто... ты... такой! — рычит она. — Убирайся... из моей... гребаной... комнаты!
Я крепче сжимаю ее, прижимаясь лбом к ее виску.
— Ради всего Святого, перестань вырываться и заткнись к чертовой матери. Хью где-то там. Если он меня найдет, мне официально крышка.
Девушка замирает.
Слава богу, она, бл*дь, затихает.
Хрюканье и стоны Хью отчетливо слышны через дверь спальни Кэрри. Он неуклюже идет по коридору, останавливаясь каждые пару шагов... и замирает у входа в комнату. Ублюдок!
Раздается тихий стук в дверь.
— Карина?
Девушка кусает меня за большой палец. Я отдергиваю руку, обрывая крик, и Кэрри использует эту возможность, чтобы выскользнуть из моей хватки. Резко обернувшись, она злобно смотрит на меня. Вся моя гребаная жизнь в Вульф-Холле сейчас в ее руках. Если она скажет хоть слово, я улетаю следующим же самолетом обратно в Англию, и одновременно отец отстраняет меня от семьи. Я не любитель умолять, но делаю это молча, с отчаянием, о котором и не подозревал. Даже не знал, что меня это волнует.…
Карина хмурится еще сильнее.
— Да?
Черт возьми, я так облажался!
— Мисс Мендоса, не могли бы вы открыть дверь, пожалуйста?
Я качаю головой.
У Кэрри такой вид, будто она вот-вот обрушит мне на голову весь мой мир... но потом она вздыхает.
— Залезай под кровать и не издавай ни звука.
Нет ничего достойного в том, чтобы залезть под кровать. Ничего. Однако я предпочту забраться под узкую кровать Карины, чем быть вытащенным отсюда Хью, поэтому ложусь на живот и заползаю.
Девушка открывает дверь, театрально зевая.
— Ох... мистер Полсон? Сколько... сколько сейчас времени? Все в порядке?
Что ж, черт меня побери, если она не говорит так, будто только что проснулась. Маленькая Карина должна быть на Бродвее с Мерси в этом году, если это представление что-то значит.
— Уже почти половина пятого, — ворчит Хью. — Почему ты не спишь?
— Я... я спала. — Ее голос хриплый от сна. — Меня разбудил стук в дверь.
— У тебя горел свет, малышка. Ты говоришь правду?
— Э-э, да, я говорю правду. — Теперь сонливости меньше. Добавилась обида. — Я уснула, когда читала. Мне жаль, что я оставила свет включенным, но думаю, что сумма, которую мой дядя платит за обучение здесь, все возместит, не так ли?
— Хм... — Мужчина не убежден. — Не возражаешь, если я загляну в твою комнату?
— Я вхожу в правление организации «Скромность и манеры для молодых христианских женщин» и не могу допустить мужчину в свою комнату после наступления темноты. Тем более, когда я одна. Это может быть истолковано как своего рода... сексуальное продвижение. Моя мораль может быть поставлена под сомнение. И вас могут уволить. — Она сейчас так сильно накалила обстановку. Может быть, даже слишком.
Хью неловко ерзает. Я вижу, как носки его черных ботинок отступают в коридор.
— Ну... ах, я бы этого не хотел. Нет, ни в коем случае. Наверное, парень поднялся на следующий лестничный пролет, прежде чем я смог его увидеть. А теперь возвращайся в постель, иначе простудишься. И выключи свет, когда закончишь читать, хорошо? Директор не любит тратить энергию впустую, независимо от того, сколько денег вы, ребята, платите за обучение здесь.
Карина раздраженно фыркает.
— Не волнуйтесь. Так и сделаю.
Дверь закрывается, и Кэрри выключает лампу на прикроватном столике. Я лежу очень тихо, затаив дыхание, пока не слышу тяжелые шаги Хью, удаляющиеся по коридору. Следующее, что я помню, это то, что Кэрри стоит на коленях и смотрит на меня под кроватью.
— Вылезай. Сейчас же. Тебе нужно кое-что серьезно объяснить.
ГЛАВА 18
КЭРРИ
— Я пришел забрать свой AirPod.
Парень стоит у окна с таким отчужденным выражением лица, что мне хочется закричать. Как он может выглядеть таким чертовски скучающим после всего этого? Я думала, у меня случится сердечный приступ.
— Прости. Что?
— Мой AirPod, — повторяет Дэш. — В библиотеке ты вынула у меня из уха правый. Я говорил тебе, что нужны как левый, так и правый, чтобы они работали.
Во мне клокочет гнев. Да, я бы сказала, что это довольно хороший способ описать то, что я чувствую в данный конкретный момент времени. Я... могла бы... бл*дь... придушить... его. Машинально пересекаю комнату, все одиннадцать футов пространства, и хватаю свой рюкзак с того места, где он висит на крючке за дверью. Выуживаю его дурацкий AirPod из маленького кармана на молнии спереди, шлепаю его в открытую ладонь парня, а затем указываю на дверь.