— ЭЙ! — кричу я во всю глотку. — Стой! Кто там наверху?
Нет ответа.
Ускоряю шаг, спеша к участку леса, где увидел проблеск белого и движение. Я не вижу источника беспокойства среди деревьев, пока не оказываюсь почти прямо перед ним. А это значит, что я не вижу ножа, пока не становится слишком поздно.
— Чееерт!
В моем черепе раздается яркий, ослепительный взрыв. Я опускаюсь на одно колено, шатаясь, пытаясь уйти от боли, но она преследует меня. От нее никуда не деться.
Надо мной... безумный смех.
— О, это просто здорово. Я позаботился об одном раздражении, а теперь должен избавиться от другого? Знаешь, я никогда раньше не верил в проведение, но... — Чья-то рука хватает меня за волосы, откидывая голову назад. Доктор Фицпатрик возвышается надо мной без рубашки и весь в крови. На его лице действительно безумное выражение, от которого у меня в голове звенят тревожные колокольчики. — Я недавно обнаружил, что, если попросить вселенную о чем-то и действительно верить, что это произойдет, тогда угадай, что? Это происходит!
Я ныряю вправо, вырываясь из его хватки, как раз вовремя, чтобы избежать правого хука, нацеленного мне в челюсть.
— Фитц! Какого хрена?!
— Какого хрена? Какого хрена? — повторяет он за мной. — Я никогда не мог понять, почему Рэн решил окружить себя такими идиотами. Вы с Паксом похожи… — Его рот опускается в хмурую гримасу. — На гребаные марионетки, которые следуют за ним повсюду, купаясь в его интеллекте и его великолепии…
— Тише. Он услышит, что ты о нем так говоришь, и станет невыносимым. — Шутка должна была отвлечь его, но Фитц рычит, как бешеная собака.
— Ты и твой дерзкий язык. Думаешь, что ты чертовски неприкасаемый? Разгромить логово со своим другом-неандертальцем. Перешептывания и всякое дерьмо во время моих занятий. Намеки на вещи, которые тебя, бл*дь, не касались. Ну, ты не единственный человек в Вульф-Холле, который знает то, чего не должен знать. Как маленькая мисс Мендоса? Ты проделал большую работу, скрывая ее, не так ли, придурок. Вся школа... — Он резко замолкает, его глаза закатываются.
Воу.
Он шатается в сторону, опираясь на дерево.
Что, черт возьми, с ним не так?
Я вижу, как кровь стекает по его лицу и подбородку. Спутанная прядь волос на его голове, блестит влагой в лунном свете. Неужели Мерси ударила этого ублюдка каблуком по голове? Я бы не стал винить ее. Если это так, то мне жаль, что я пропустил шоу.
— Это потому, что на этот раз никто не пригласил тебя на вечеринку, Фитц? Потому что мы все трое так решили, знаешь ли. — Я не должен злиться, но трудно не издеваться, когда он был таким ублюдком с того дня, как мы встретились. В этом мире очень мало людей, которых я ненавижу. Я бы даже сказал, что есть только два человека, которые заслужили этот титул, и доктор Уэсли Фитцпатрик — один из них.
Он снова смеется, и от этого влажного хриплого звука у меня по коже бегут мурашки.
— Ты просто не знаешь, когда остановиться, не так ли? Там просто нет выключателя. Ну, не волнуйтесь, лорд Ловетт. Я хорошо умею находить выключатели у людей. Давай посмотрим, смогу ли я найти твой.
Лезвие вспыхивает из ниоткуда, кровавое и зловещее. Я едва успеваю отпрыгнуть назад, прежде чем Фитц набрасывается, замахиваясь им мне в живот. Он выглядит разочарованным, что не выпотрошил меня с первой попытки. Разочарованный, но не испуганный.
Он наступает.
Безоружный, я сначала отступаю, пригибаясь, уворачиваясь, уклоняясь от каждого удара острой стали, но затем Фитц говорит то, что все меняет.
— Ты быстро соображаешь, Ловетт. Повезло тебе. Жаль, что у твоей маленькой подружки не было твоего чувства самосохранения. Она просто насадилась на лезвие.
Я останавливаюсь, влажный ночной воздух густой и удушливый в моих легких.
— Что ты сказал?
— Карина. — Фитц облизывает губы. — Сует свой нос куда не надо. Мне всегда было на нее наплевать, но… — Он пожимает плечами, вертя нож в руке. — Она вмешалась и прочитала дневник Мары. Она всегда была приклеена к этой глупой сучке, которая ходила за Рэном по пятам, как дурной запах. Она обвинила меня сегодня вечером и получила по заслугам.
Кровь на заточенном лезвии ножа Фитца приобретает совершенно новый смысл. Брызги на его груди, которые секунду назад были просто красными брызгами, внезапно приобретают гораздо более жуткий смысл. Мое тело замирает. Все замедляется. Я заставляю свои мчащиеся мысли успокоиться. Сейчас мне жизненно важно сосредоточиться.