Я оставляю позади своих друзей. Академию. Распутина. И Кэрри. Хуже всего то, что я оставляю позади девушку, которую люблю больше всего на свете, и в конце этого туннеля нет света. Предполагаю, что именно так мог бы чувствовать себя астронавт, если бы направлялся в глубокий космос, а Земля, Луна и Солнце становились все меньше и меньше позади. Я направляюсь в неизвестность, в темноту, и впереди нет знакомых огней или ориентиров, которые могли бы меня направить. Не хочу, чтобы это звучало мелодраматично, но это похоже на конец света.
Парень передо мной протягивает свой билет и паспорт сотруднику авиакомпании, жонглируя массивным рюкзаком и сумкой, полной выпивки, которую он, должно быть, купил в дьюти-фри. Слышу его английский акцент, и до меня доходит. Это действительно происходит. Я действительно это делаю. Действительно ухожу.
Я делаю шаг назад…
— Черт!
...и сталкиваюсь с кем-то, кто спешит присоединиться к концу очереди.
— О, черт, простите меня! Я... — Я оборачиваюсь, и яркая вспышка боли взрывается в моем виске.
Рэн хватает меня за руку, громко ругаясь. Он только что, бл*дь, ударил меня. Я держусь за голову, отшатываясь от внезапно возникшей раскалывающей головной боли.
— Какого хрена?
— Ты у меня спрашиваешь? Я серьезно злюсь на тебя, чувак. Какого хрена ты делаешь?
— Э-э, прошу прощения? Этот человек только что напал на вас? — Появляется женщина с идеальной прической, идеальной красной помадой и идеально выглаженной униформой, кладет руку мне на плечо.
— Нет, нет. Все в порядке. — Я пытаюсь ободряюще улыбнуться, но все еще вижу гребаные звезды. — Это был несчастный случай.
— Ха! Несчастный случай, — огрызается Рэн.
Женщина неодобрительно вздыхает.
— Я вызываю охрану.
— Нет! Нет, правда. Смотрите. Я в порядке. — Я выпрямляюсь, убираю руку с лица, пытаясь весело улыбнуться, но женщина бледнеет.
— Сэр, у вас идет кровь.
Господи, да, точно. Я чувствую, как что-то влажное и теплое стекает по моему лицу.
— Не волнуйтесь. Как я и сказал. Это был несчастный случай. — Я хватаю Рэна за плечо и увожу его от стойки, оттаскивая от ворот.
— Сэр, посадка заканчивается через три минуты. После этого мы не будем принимать опоздавших пассажиров.
— Не пройдет и секунды! — Я поворачиваюсь к Рэну и обнажаю зубы. — Какого хрена ты здесь делаешь? И какого хрена ты меня ударил?
Глаза Рэна, словно пылающие шары зеленого огня.
— А как ты думаешь, умник? Ты встаешь и ускользаешь из гребаного дома в три часа ночи? Не попрощавшись? Ни за что, чувак. Я уже давно веду себя как придурок, но все меняется. Я меняюсь. Ты меняешься. И нравится ему это или нет, Паксу тоже придется немного измениться.
— Черт, ты ведь не взял его с собой, правда?
— Нет! Я что, похож на идиота? Ты, сбегая в середине выпускного года, похож на его родителей, объявивших, что они разводятся в гребаное рождественское утро. Он ничего об этом не знает, и я планирую оставить все как есть.
— Его отец умер.
— Что?!
— Сейчас это не имеет значения. Послушай, ты не можешь скрывать это от него вечно. В конце концов он сложит два и два, когда поймет, что меня не было рядом пару недель.
— Ты никуда не едешь, чувак. Просто хватай вещи и пошли.
— Это последнее уведомление о посадке на рейс семь три ноль авиакомпании «Авантаж Эйрлайнс» из Бостона в Лондон. Прошу всех оставшихся пассажиров немедленно направиться к выходу пятьдесят три. Повторяю, это последнее уведомление о посадке на рейс семь три ноль авиакомпании «Авантаж Эйрлайнс» из Бостона в Лондон.
— Рэн, я серьезно, чувак. Мне действительно нужно идти. — Я хватаю его и заключаю в объятия.
Думаю, что удивил его, потому что сначала он просто стоит, как столб, напряженный и неловкий. Я сжимаю его, собираясь отпустить, и Рэн, наконец, обнимает меня в ответ.
Парень отпускает меня, держа на расстоянии вытянутой руки.
— Еще одну секунду, — говорит он.
— Рэн! Я…
Он разворачивает меня, и мир замирает.
— Дэшил Ловетт, пожалуйста, пройдите к выходу пятьдесят три. Дэшил Ловетт — к выходу пятьдесят три. Это последнее уведомление.
Телескопический трап, ведущий к самолету, находится менее чем в ста метрах, но весь мой мир стоит между ним и мной.
Непослушные кудри.
Футболка НАСА.
Темно-бордовые джинсы.
Ярко-желтые кеды.
Моя Стелла смотрит на меня, лоб наморщен, брови сдвинуты, море паники в ее прекрасных, влажных карих глазах.