Дело в том, что Дэш очень умен. Пугающе. Он может взглянуть на человека, открыть рот и заставить его почувствовать себя дерьмово менее чем за десять секунд. Ну и черт с ним. Я не позволю ему запугать меня. Стараюсь встретиться с ним взглядом и выдерживаю его.
— Мы сделали больше.
Он хмурится.
— Прошу прощения?
— Больше, чем поговорили десять минут на вечеринке. Ты поцеловал меня.
Улыбка на его лице возможно и самая красивая вещь, но она также может быть самой жестокой. Он делает шаг вперед, тихо смеясь, как будто над какой-то личной шуткой, в которую я не посвящена.
— Так вот в чем дело? В том, что я сунул свой язык тебе в глотку? Боже. Ты легко западаешь, да?
— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я не запала…
Парень опускается на корточки передо мной. Одно дело — быть близко к нему на капоте той машины в пятницу вечером, там было темно, и я выпила три или четыре шота. Мое зрение было не самым лучшим. При дневном свете Дэшил Ловетт — потрясающе красив. Пакс всегда был постоянной моделью Бунт-Хауса, но с такой линией подбородка, как у Дэша, это чудо, что парень тоже не работает моделью в каком-нибудь лондонском доме моды. Губы пухлые. Глаза свирепые и острые, как лезвие бритвы, красивого орехового цвета, в следующую секунду голубые, затем карие, а потом зеленые, когда он наклоняет голову. Он смотрит на меня с такой серьезностью, что мне приходится бороться с собой, чтобы не отвести взгляд.
— Позволь мне рассказать тебе, как все это закончится, — медленно произносит он. — Если ты не будешь осторожна, я решу, что ты мне нравишься. А ты знаешь, что это значит, милая? — Парень облизывает губы, быстро смачивая их. — Это будет очень, очень плохой день для тебя. Я не из тех парней, которые нравятся, Кэрри. Я из тех парней, о которых ты никогда больше не захочешь думать. Видишь ли, когда мне что-то нравится, я хочу сделать это своим. Хочу владеть им. Мне нужно знать, что я держу это на ладони, и оно никогда не попытается убежать. — Он поднимает руку, показывая мне свою ладонь, в самом центре которой находится божья коровка. Быстро, как молния, Дэш сжимает кулак, и я чуть не выпрыгиваю из своей кожи. — Я обхвачу это пальцами и... — Он сжимает руку в кулак.
— Придурок! Отпусти! — Я хватаю его за руку и пытаюсь разжать пальцы, но Дэш качает головой, сжимая их сильнее, пока костяшки его пальцев не белеют.
— Я ломаю то, что мне нравится, милая. Поверь мне. Ты не хочешь мне нравиться. — Его глаза бесчувственны. Холодны. Жестоки.
И в этот момент я верю ему — требовать от него какого-либо внимания было бы действительно очень глупо. Я отпускаю его руку, немного отклоняясь назад, увеличивая расстояние между нами.
— Ты трахнул мать того парня на вечеринке? — прямо спрашиваю я.
Он прищуривается.
— Нет. А ты?
— Я серьезно, Дэш.
— Я тоже. — Он раздражающе невозмутим. — Если мне задают личные, нелепые вопросы, будет справедливо, если я задам их в ответ.
— За исключением того, что для меня неабсурдно спрашивать тебя об этом, не так ли? Потому что Пакс и Рэн трахали…
Дэш выпрямляется во весь рост, отряхивая руки о штаны.
— Я не несу ответственности за то, что они предпочитают делать со своими членами. — Он отворачивается. — Ты задала свой вопрос, Карина. Удовлетворил ли мой ответ твое любопытство?
— Да.
— И ты чувствуешь себя лучше? Теперь, когда знаешь, что я не пихал свой член в другую женщину прямо перед тем, как мой язык побывал у тебя во рту?
— Вообще-то нет. Я не чувствую себя лучше.
— Почему?
— Потому что мысль о том, что кто-то из вас, придурков, связывается с какой-то футбольной мамочкой Эдмондсона, настолько жалка и мерзка, что меня тошнит.
— Она лакроссная мамочка Эдмондсона. Этот парень в команде по лакроссу.
О боже мой. Вот и все. Я и так потратила здесь достаточно своего времени. И больше не собираюсь тратить его впустую. Мои ноги как ватные, когда я поднимаюсь. Моя сумка вся в грязи, но мне все равно.
— Как скажешь, придурок. Наслаждайся тем, что напьешься до беспамятства до гребаного полудня, ладно? Некоторые из нас заботятся о своем образовании. Мне нужно идти в класс.
Как будто он совсем забыл о своей фляжке, Дэш достает ее, улыбаясь. Поднимает ее и подмигивает мне.
— Твое здоровье, милая. Так я и сделаю.
— Чувак, серьезно. Какого черта ты делаешь? Ты чувствуешь себя лучше, напившись вдрызг в середине…
— Да, — выпаливает он. — Чувствую себя чертовски фантастически. И не то чтобы это имело значение, но я не пьян. Я не какая-то чопорная маленькая школьница, которая не может справиться с алкоголем. И мог бы пить с этого момента до заката и быть в полном, бл*дь, порядке.