Мы были рождены, чтобы ломать вещи.
Под покровом невероятно строгого детства я всегда был командой вредителей из одного человека. Просто никогда не мог свободно крушить…
Пакс застывает, высоко подняв топор над головой. Оглядывается на меня, глаза блестят из-под капюшона, как лужицы ртути.
— Какого хрена это было? — шипит он.
— Что?
В коридоре раздается громкий хлопок, за которым следует стук ботинок по полированному мраморному полу.
— Это! — Мой сосед по комнате в последний раз обрушивает топор и лезвие вонзается в руины стола Фитца. Мы оставляем его там, с торчащей в воздухе ручкой, как средний гребаный палец, и выбегаем из логова.
Столб света пронзает тьму, когда мы возвращаемся тем же путем, которым пришли. Голос Хью Полсона отражается от стен.
— Ах вы, маленькие ублюдки! Остановитесь сейчас же!
— Разделяемся! — Пакс подталкивает меня к западному крылу здания, а сам бежит на восток.
Никто из нас не задерживается, чтобы поспорить, хорошая ли это идея. Хью за пятьдесят, и он много спит, но все еще в довольно хорошей форме. Колебаться — это не вариант. Остановимся слишком надолго и одного из нас поймают.
Мое сердце никогда еще не билось так быстро.
Позади меня Пакс вопит во всю мощь своих легких, устремляясь в обеденный зал. Невероятные ругательства, которые он выкрикивает, исчезают, когда я поднимаюсь по лестнице налево, перепрыгивая через четыре ступеньки за раз, взлетая на второй этаж.
— Стой! Ублюдок! — рычит Хью. — Подожди, пока я доберусь до тебя, маленький...
Не могу точно сказать преследует ли он меня или Пакса, но не задерживаюсь, чтобы узнать это. Я убегаю. Бегу так быстро, что мои ноги, мое сердце и мой мозг не имеют никакой надежды угнаться за мной. Действую инстинктивно. Только инстинкт заставляет меня остановиться, потянуться к дверной ручке, повернуть ее и ввалиться в комнату за ней.
Темнота.
Но только на секунду.
Загорается свет, и передо мной появляется Кэрри Мендоса, на ее лице смесь шока, страха и ярости. В ее руке кирпич.
Боль освещает внутренности моего черепа. О... о, мой гребаный бог. Ой! Она швырнула его в меня. Запустила мне в голову кирпич.
— Какого хрена ты делаешь, Дэш!
Это был не кирпич. Это была... книга?
Она валяется у моих ног — «Граф Монте-Кристо».
— Убирайся! — Девушка бросается на меня, толкая спиной к двери, но у меня нет времени, чтобы понять, какого черта она пытается сделать. По коридору раздаются тяжелые шаги — шаги запыхавшегося пятидесятитрехлетнего фаната «Патриотов» из Нью-Джерси. Они направляются сюда.
Я хватаю Кэрри, обнимаю ее, прижимая ее руки к бокам, и зажимаю ладонью рот.
Она прижимается спиной к моей груди и извивается, как... ну, девушка, которую удерживает парень в капюшоне, который только что ворвался в ее спальню посреди ночи. Черт.
— Ш-ш-ш! Мне очень жаль, ладно. Кэрри, все в порядке. Это я. Ш-ш-ш. Это Дэш.
— Я знаю, кто... ты... такой! — рычит она. — Убирайся... из моей... гребаной... комнаты!
Я крепче сжимаю ее, прижимаясь лбом к ее виску.
— Ради всего Святого, перестань вырываться и заткнись к чертовой матери. Хью где-то там. Если он меня найдет, мне официально крышка.
Девушка замирает.
Слава богу, она, бл*дь, затихает.
Хрюканье и стоны Хью отчетливо слышны через дверь спальни Кэрри. Он неуклюже идет по коридору, останавливаясь каждые пару шагов... и замирает у входа в комнату. Ублюдок!
Раздается тихий стук в дверь.
— Карина?
Девушка кусает меня за большой палец. Я отдергиваю руку, обрывая крик, и Кэрри использует эту возможность, чтобы выскользнуть из моей хватки. Резко обернувшись, она злобно смотрит на меня. Вся моя гребаная жизнь в Вульф-Холле сейчас в ее руках. Если она скажет хоть слово, я улетаю следующим же самолетом обратно в Англию, и одновременно отец отстраняет меня от семьи. Я не любитель умолять, но делаю это молча, с отчаянием, о котором и не подозревал. Даже не знал, что меня это волнует.…
Карина хмурится еще сильнее.
— Да?
Черт возьми, я так облажался!
— Мисс Мендоса, не могли бы вы открыть дверь, пожалуйста?
Я качаю головой.
У Кэрри такой вид, будто она вот-вот обрушит мне на голову весь мой мир... но потом она вздыхает.
— Залезай под кровать и не издавай ни звука.
Нет ничего достойного в том, чтобы залезть под кровать. Ничего. Однако я предпочту забраться под узкую кровать Карины, чем быть вытащенным отсюда Хью, поэтому ложусь на живот и заползаю.
Девушка открывает дверь, театрально зевая.
— Ох... мистер Полсон? Сколько... сколько сейчас времени? Все в порядке?