Дэшил смотрит на мой рот, тихо дыша. Я не заметила, как он поднял руку, поэтому, когда парень подносит пальцы к моему рту, вздрагиваю.
— Полегче, — бормочет он. — Если не будешь осторожна, я могу подумать, что ты нервничаешь. — Эта мысль, кажется, развлекает его. — Это так, Кэрри? Я заставляю твой пульс биться быстрее?
— Мой пульс в полном порядке, спасибо.
— Правда?
— М-м-м... — Звук выходит натянутым писком, который никого не обманывает.
Дэш подыгрывает.
— Ладно. Так что, если бы я... — Он убирает пальцы от моего рта, проводя ими вдоль линии моей челюсти, вниз по горлу.
Я реагирую, хватая его за запястье, останавливая прежде, чем Дэш достигнет точки, где сможет обнаружить, какая я на самом деле жалкая маленькая лгунья. Парень хихикает себе под нос, ничуть не смущаясь. Вместо того, чтобы убрать руку, он мучительно медленно опускается вниз и утыкается лицом в мою шею. Его рот находит мой пульс. Кончиком языка он облизывает чувствительное место прямо над моей сонной артерией, заставляя мое и без того учащенное сердцебиение взлететь до небес. Дэшил мурлычет, прижимаясь губами к моей коже.
— Кэрри. — Его горячее дыхание касается моей кожи и от невероятного ощущения я закрываю глаза. — Не волнуйся, — шепчет он. — Продолжай лгать, если тебе от этого станет легче. Я никому не скажу.
Парень отстраняется, и его взгляд такой неистовый, что моя спальня испаряется. Холодная ночь по ту сторону окна исчезает. Коридор по ту сторону моей двери и десять других девушек, спящих в своих комнатах, больше не существуют. Есть только Дэш, поймавший меня в ловушку своим завораживающим взглядом.
— Как насчет этого? — Он наматывает прядь моих волос на палец. — Мы заключим сделку.
— Что за сделка? — Это чудо, что мой голос не срывается.
— С этого момента ты даешь мне то, что я хочу, Мендоса.
— Это звучит как... очень односторонняя сделка.
«Дыши. Черт возьми, Кэрри, дыши».
Дэш на самом деле улыбается.
— Ну что ж. Знаешь, я много думал о том, что ты сказала в библиотеке. И…
— И?..
— И, возможно, это не мое дело, если ты мазохистка, милая. Я дам тебе то, что ты хочешь. А там уж как фишки лягут.
— Что… что это значит?
Дэш наклоняется и касается губами моего рта. Каким-то образом он становится так близко, что его грудь оказывается вровень с моей. Между нами все еще есть расстояние в волосок — достаточно, чтобы мои соски касались его груди всякий раз, когда кто-то из нас дышит. Каждый раз, когда это происходит, я чувствую, что могу умереть.
— Это значит, что ты победила, Кэрри. Я сдаюсь. Я весь твой, что бы ни случилось дальше... Но ты не можешь сказать, что я тебя не предупреждал.
Поцелуй — это головокружение и адреналин, мята и хаос. Его рот обрушивается на мой, заявляя свои права. Я оторвана от реальности. Как и в первую ночь на капоте машины Пакса, Дэш так яростно исследует мой рот, что я теряю все двигательные функции. Мои конечности отказывают мне. Внутренний голос, который болтал на задворках моего разума, напоминая о правилах Олдермена, предупреждая меня быть осторожной, замолкает мертвой тишиной. Дэш прогоняет все мысли в тот момент, когда кладет ладонь на мою грудь через ночную рубашку и перекатывает сосок между пальцами.
— Я хочу посмотреть, — бормочет он.
Нет никаких сомнений. Никакой команды. Просто заявление. Дэш говорит мне, чего хочет, и ждет, что я подчинюсь. Он совершенно ясно дал понять, что это часть нашей новой сделки, верно? Мы оба получаем то, что хотим, несмотря ни на что.
Я расстегиваю длинную черную шелковую рубашку, которую надела перед сном, мои пальцы медленно работают над пуговицами, но Дэш не может ждать так долго. Я расстегиваю только первые две, прежде чем он наклоняется, снимает тонкий материал с моего плеча, обнажает и берет в рот мой твердый сосок.
— О... боже!
Электрические разряды пробегают вверх и вниз по моему позвоночнику, выгибая спину. Дэш уничтожает меня своим ртом, щелкая языком по набухшему, тугому бутону. Хватает мою плоть руками, удерживая неподвижно, посасывая и облизывая меня, пока покалывающий жар не начинает нарастать между моих ног. Когда парень смотрит на меня, и наши глаза встречаются, его рот открыт, язык скользит по ареоле, я издаю нуждающийся, отчаянный всхлип, от которого зрачки Дэша расширяются.
— Тебя это заводит, милая? Это делает тебя мокрой?
Услышав, как любой парень говорит это, нависая над твоим соском, положив руки на твое тело, девушка почувствовала бы слабость. Но Дэш? Боже, слышать, как он говорит это со своим акцентом, и эта грубая, собственническая нотка в его голосе? Это невероятно сексуально.