– Эй, Бек, могу я кое–что спросить? – Леви шлепнулся на парту передо мной. – Это о той девчонке, Виллоу, с которой ты постоянно тусуешься.
Я оторвался от своего рисования, находясь в замешательстве.
– Давай.
Он поёрзал на своем сидении и прислонил руки к моей парте.
– У нее есть парень?
Этот вопрос застал меня врасплох.
У Виллоу?
У моей Виллоу?
Я не был уверен в том, как ответить. Обычно о Винтер я честно отвечал. Сейчас мне отчаянно хотелось соврать, сказать, что у нее есть парень, а у нее Леви не спросит. Не то чтобы мне не нравился Леви, мне просто не хотелось, чтобы у Виллоу был парень.
– Вообще–то есть, – я откинулся на своем стуле. – Думаю, старше нас.
– Правда? – Леви нахмурился, барабаня пальцами по моей парте. – Ну, это хреново. Она кажется действительно клевой. К тому же, она сексуальная.
Я пожал плечами, чувствуя себя чуточку виновным за ложь. Что сделает Виллоу, если узнает, что сделал я? Она всегда мне доверяла. А я только что предал ее доверие?
Что если она хотела пойти на свидание с Леви? Тогда бы я меньше ее видел, и вряд ли смог бы пережить лето без нее.
Она так сильно мне доверяла, а она с трудом верила кому–то вообще.
Я вздохнул и решил рассказать ей об этом во время ланча, даже если не хотел этого.
– Я нравлюсь Леви? Правда? – спросила она после того, как я сел за стол для ланча и неохотно рассказал ей о том, что случилось на математике.
– Ага, он так сказал, – я набил полный рот чипсов, смотря на нее. – Ты не кажешься довольной из–за этого.
– Это потому что Леви – не ее тип, – Винтер протиснулась между мной и Виллоу, пока Луна занимала место напротив.
– У тебя есть тип? – спросил я Виллоу.
Она покачала головой, но румянец залил ее щеки.
– Нет.
– Да, есть, – Винтер открыла банку содовой. – Ты мне сказала этим летом, что тебе нравится….
Виллоу кинула в Винтер морковку, попадая ей прямо в лицо.
– Цыц. Ты обещала, что не расскажешь.
Я нахмурился. Виллоу рассказала Винтер секрет, который не сказала мне?
– Эй, – заныла Винтер, бросая морковь обратно в Виллоу. – Это было не очень–то мило.
Виллоу быстро отодвинулось с траектории, и морковь упала на пол.
– Ну, ты обещала, что никому не расскажешь.
– Что в этом такого? – спросила Винтер, открывая пакет с чипсами. – Ну и что с того, что тебе понравился парень? Когда–нибудь это должно было случиться.
Виллоу свирепо посмотрела на Винтер.
– Прекрати говорить об этом пред всеми.
Мой хмурый взгляд усилился. Окей, теперь я часть всех.
Затем самая бредовая мысль пришла мне в голову. Что если Виллоу втрескалась в меня, и поэтому так злилась на Винтер? Эта идея должна была принести мне неудобства, но честно говоря, мне она вроде как понравилась.
Хотя, несколько мгновений спустя Винтер разболтала, что Винтер влюбилась в Доминика, парня, который был на год старше нас, и который был усыпан браслетами, и я точно уверен, подводил глаза карандашом. Именно в тот день я понял, что у Виллоу был тип, и я под него не подходил.
Еще я понял, что влюбился в своего лучшего друга
Моя любовь длилась всю среднюю школу и до младшего года старшей школы. В тот год все изменилось. Я пришел от мыслей о Виллоу, как о сексуальном лучшем друге, к мыслям о том, что она была красивой, доброй, умной, заботливой девушкой, которую я постоянно хотел поцеловать.
И я имею в виду, все чертово время.
Я помню первый раз, когда, действительно, рассмотрел такую возможность. Мы зависали в моем доме, смотрели какую–то тупую мыльную оперу, которая была чертовски скучной, но больше ничего не было. Виллоу приглушила звук и начала пародировать персонажей. Я присоединился, и к тому времени, как шоу закончилось, мы надорвали свои животы.
В тот момент зашел мой отец и разрушил момент, будучи придурком.
– Что, черт возьми, вы делаете? – он выхватил из моей руки пульт и выключил телевизор. Он был одет в серый костюм и красный галстук, готовый пойти на работу, в воскресенье, то, что он делал каждую неделю, никогда не брал выходные, всегда волновался о работе, работе, работе. – Поднимай свою задницу и займись чем–нибудь. Хватит попусту тратить свою жизнь.
Он не был ужасным парнем, лишь абсолютно верил в то, что каждый должен проводить свое время, надрывая задницу на работе. Проблема в том, что мне нравилось бездельничать, веселиться, устраивать вечеринки и заниматься спортом. У меня не было больших целей или настоящих планов, отличных о того, чтобы сдать алгебру и надрать задницы на футбольном поле. Я знал много людей своего возраста, у кого все еще не было крупных жизненных целей.