– Пару раз случалось, когда она обманывала некоторых торговцев наркотиками, и они приходили и стучали в дверь, требуя денег.
– Что! – слишком громко восклицаю я, привлекая внимание со стороны соседей. Чтоб их. Это не их дело. Дело касается того, что Виллоу подвергает себя опасности, находясь здесь. – Почему ты не сказала мне об этом?
Она вдруг глубоко поглощена проверкой своих ногтей.
– Потому что знала, что ты будешь беспокоиться, а я не люблю тебя беспокоить... Это даже не твоя проблема. Ты не должен находиться здесь, убирая мой дом, и быть моим таксистом... Ты ведь даже ничего не получаешь взамен, – она опускает руку на бок, но удерживает свой взгляд, приклеенным к земле. – Это не правильно. И мне действительно следует прекратить так много полагаться на тебя.
Я кладу свой палец под ее подбородок и подниаю ее голову.
– Прежде всего, я делаю все это, потому что хочу, потому что ты – мой лучший друг. Не потому, что я должен. И во–вторых, я получаю кое–что от этого.
Ее брови сходятся, снова доказывая, какой невежественной она иногда может быть.
– Что ты получаешь?
– Тебя, – говорю я смело. Прежде, чем она может отреагировать, я говорю: – И как твой лучший друг, я не могу позволить тебе здесь больше оставаться. Не тогда, когда я узнал, что рядом с вами ошиваются разозленные торговцы наркотиками. Это не безопасно, Виллс.
– Больше ничто не будет в безопасности в моей жизни, – бормочет она, пялясь вниз на свои ступни.
– Тогда пришло время исправить это. Переезжай ко мне.
Она хлопает широко раскрытыми глазами и быстро качает головой.
– Я не могу этого сделать... Это слишком.
– Для меня или для тебя?
– Для... для нас обоих.
– Не включай меня в нас, потому что я очень доволен этой идеей. На самом деле, она мне очень нравится.
– Это ты сейчас так говоришь, – бормочет она. – Но, в конце концов, ты устанешь от меня.
– Это не правда, и думаю, что ты это знаешь, – говорю я, смягчая свою интонацию. – Я думаю, что есть другая причина, которую ты мне не говоришь.
– Я просто не хочу быть убогой, – ее голос надламывается.
– Ты – не убогая. Ты – мой друг...друг, который должен выбраться к чертям из этой жизни, которая тащит тебя вниз.
– Переезд в твой дом не спасет меня от этого.
– Это только начало.
Она поджимает свои губы, всматриваясь в меня своими грустными глазами. Я могу сказать, что она хочет согласиться поехать со мной, но над желанием господствует страх.
Чего ты так боишься? Уехать? Меня? Или это что–то другое?
– Пообещай мне просто, что подумаешь об этом? – прошу я умоляющим тоном. – Даже если ты не переедешь ко мне... Может быть, ты смогла бы переехать к Винтер.
Она обдумывает это, кусая свой ноготь.
– Может быть, я смогла бы это сделать... Она сказала, что ей, возможно, потребуется соседка... – ее плечи слегка расслабляются, а мое сердце немного умирает.
Так, это из–за меня.
– Хотя, не думаю, что смогу позволить себе половину ее арендной платы, – добавляет она. – Не тогда, когда я плачу арендную плату за это место.
Изумленно смотрю на нее.
– Тогда перестань платить арендную плату за это гребанное место. Платить за квартиру своей матери – это не твоя работа.
– Да, это так, – чувство вины наполняет ее глаза. – Если я не буду этого делать, то моя мать окажется на улице.
Я обхватываю ее щеку своей ладонью и вытираю своим большим пальцем слезы.
– Я знаю, что ты, может, не захочешь это услышать, но это может стать неплохим обстоятельством. Твоя помощь ... позволяет ей расслабиться.
Она хлюпает носом, затем удивляет меня, когда слабый смешок выскальзывает из ее губ.
– Откуда, черт возьми, ты узнал об этом?
– Курс психологии, – признаюсь я. – Это немного затрагивалось, когда мы обсуждали наркозависимость. Я услышал достаточно, чтобы знать, что это – правда.
– Это так, – говорит она. Когда я одариваю ее вопросительным взглядом, она добавляет: – Мне нужно было пару раз поговорить с врачом после того, как у меня было то расстройство во время нашего последнего года в старшей школе, – она вздрагивает от воспоминаний о том времени, когда сломалась на уроке английского из–за того, что получила «четверку» по домашнему заданию.
Хотя, на самом деле, паническая атака не была вызвана оценкой. Она едва спала, изнуряя себя двумя работами, учебой, заполнением заявок в колледжи и заботой о своей матери. Никто ничего о ней не знал, и начали насмехаться над ней из–за того, что она сошла с ума из–за оценки. К тому же хорошей оценки. Хотя, я знал. Я все знал и ненавидел себя за это, потому что чувствовал себя таким беспомощным.
– Но, в любом случае, – она переносит свой вес. – Я позволила ускользнуть некоторым подробностям своей жизни дома, в частности, подробностям о своей маме, принимающей наркотики, и обо мне, заботящейся о ней, и терапевт сказал, что иногда, помогая наркозависимому тем, что даешь ему деньги или оплачиваешь счета, на самом деле, причиняешь больше вреда, чем пользы.
– Тогда тебе обязательно стоит уйти, да? – пожалуйста, ради любви к Богу, просто скажи «да».
– Я не знаю, смогу ли... просто оставить ее таким образом. Я имею в виду, что произойдет, если однажды ночью она действительно сильно напьется, и никого здесь не будет, чтобы отвезти ее в больницу и промыть желудок?
Я напрягаю свой мозг для достаточно убедительного ответа.
– Может быть, ты могла бы приезжать каждый день, чтобы проверить ее. Ты можешь приезжать сюда до или после работы.
Ее кожа бледнеет.
–Ага, возможно…
–Также, ты могла бы брать на время мою машину, – игнорируя ее хмурое лицо, я добавляю: – Так было бы безопаснее, что–то типа причины того, чтобы тебе отсюда выбраться.
Она стучит пальцами по бокам своих ног.
– Может быть, я смогла бы одолжить машину Винтер или сесть на автобус.
Моя челюсть сжимается.
– Почему ты спокойно относишься к тому, чтобы заимствовать машину Винтер, но не мою?
– Я не отношусь спокойно к тому, чтобы брать что–либо на время, но с Винтер… – ее взгляд сталкивается с моим, и океан страха выливается из ее глаз. – Это просто не так сложно.
Мое сердце немного покалывает, и я массирую свою грудь.
– Про Винтер можно сказать что угодно, но не «не так сложно», – говорю я ей, стараясь не быть похожим на оскорбленную киску, но у меня получается лишь немного. – Но если это то, что заставит тебя убраться из этого дома, тогда все в порядке.
Она кивает, но я все еще не позволяю себе дышать. Нет, я не смогу снова свободно дышать, пока она не окажется далеко, далеко от своей матери и жизни, которая никогда не была для нее достаточно хороша.
Пересмотр списка ....
Глава 9
Виллоу
Следующие несколько дней проходят обыденно: поездки на работу, возвращение в пустой дом, и множество часов учебы. Работа. Учеба. Одиночество. Работа. Учеба. Одиночество. Этот шаблон начинает сводить меня с ума. Еще не могу расслабиться, когда накапливаются счета, и я по локти погружаюсь в груду домашних заданий. Я еще не узнала, куда сорвалась моя мать, от чего очень нервничаю, – в последний раз, когда я ее видела, она была в ужасном состоянии. К тому же из–за человека, которого видела через дорогу, я вся на иголках.
Пока никто открыто не стучал в дверь и не требовал денег, прошлой ночью я заметила кого–то, затаившегося около моей машины. Я не знаю, в чем было их соглашение, был ли это один и тот же человек, но у меня ощущение, что я играю в позиции выжидания и, в конечном счете, проиграю.
Мне действительно нужно поговорить со своей матерью и выяснить должна ли она кому–то денег.