– Все в порядке… я в порядке, – говорю я, на самом деле, не зная, что еще сказать. Конечно же, я знаю, что моя жизнь дома не нормальная, но может быть еще хуже. Она могла бы бросить меня к этому времени. – Итак, ты не против, если я останусь у тебя?
– Ты всегда можешь оставаться у меня. По правде, я хочу, чтобы ты мне пообещала, что больше никогда не будешь спать в машине. Всегда звони, если понадобится помощь.
– Это я могу, – я издаю напряженный вздох, вес на моих плечах ощущается чуть–чуть меньшим. – Спасибо. Ты самый лучший друг во всем мире.
– Ну, еще бы! – шутит он.– Когда ты выдвигаешься? Я организую пиццу или что–нибудь еще. Что думаешь?
Словно отвечая, мой желудок урчит, напоминая, что шкафы и холодильник пусты, из–за этого я снова пропустила ужин.
– Ты не обязан этого делать.
– Знаю, но я хочу. Кроме того, бьюсь об заклад, что ты пропустила ужин.
– Ты слишком хорошо меня знаешь.
– Это потому, что я – твой лучший друг. Если бы я тебя не знал, то был бы самым плохим другом во всем мире.
Крошечная улыбка формируется на моих губах, но удовольствие резко снижается, когда моя мама просовывает голову в мою дверь.
– Твой друг разрешил остаться? – спрашивает она, ее глаза ещё более воспалены, чем были ранее.
Я киваю, прикрывая телефон своей рукой:
– Да.
– Хорошо, – она заходит в мою комнату, чуть–чуть покачиваясь. – Ему стоит забрать тебя. Я сейчас не могу ехать за рулем.
Я хочу возразить, но абсолютно уверена, что она либо пьяна, либо под кайфом.
– Мои друзья не достаточно взрослые, чтобы водить.
– У них же есть родители, да? – спрашивает она, когда хватается за дверной косяк, чтобы сохранить равновесие.– Узнай, может они приедут, чтобы забрать тебя.
Я колеблюсь, не желая просить Бека о таком большом одолжении. Но оставаться в машине, тоже не кажется таким фантастическим.
– Пожалуйста, не усложняй, – ее затуманенные глаза умоляют меня понять. – Билл думает, что ты уже ушла, поэтому тебе надо уйти отсюда до того, как он узнает, что я ему соврала.
Слезы обиды жгут мне глаза, когда я прикладываю телефон к своему уху:
– Бек?
– Я слышал, – глухо произносит он. – Я уже еду с Тео на машине.
Дрожащий вздох срывается с моих губ, пока борюсь с потоком слез.
– У твоего брата есть водительские права?
– Технически.
– Что это значит?
– Это значит, что у него есть ученические водительские права. Но не волнуйся. Он действительно хороший водитель.
– Что если узнают твои родители? – вина терзает мой желудок. – Вы, парни, не попадете в неприятности?
– Они не узнают, – обещает он. – А сейчас выше нос, принцесса. Мы будем у тебя примерно через двадцать минут.
К тому времени, как я вешаю трубку, слезы катятся по моим щекам. Я быстро вытираю их тыльной стороной своей руки.
– Все хорошо? – спрашивает мама, когда я передаю ей телефон.
Я киваю, хотя совсем не чувствую себя хорошо. Вообще. В действительности, вся ситуация заставляет меня чувствовать себя ужасно, ужасно плохо.
Изможденная улыбка формируется на ее губах, когда она кладет телефон в карман своих штанов:
– Тогда тебе, наверное, стоит собраться и ждать его на ступеньках. Не хочу, чтобы Билл снова начал на тебя кричать. Уверена, это, наверное, пугает тебя, – она обвивает вокруг меня свои руки. – Спасибо тебе большое за это, конфетка. Ты – такая хорошая дочь. Как мне так повезло?
Хотелось бы мне ей верить, но если ее слова были правдой, тогда почему она всегда вышвыривает меня из дома и постоянно оставляет? Хотя, я не спрашиваю, слишком боюсь ее ответа.
Она обнимает меня прежде, чем выйти из моей комнаты. Я спешу, собираюсь, проскальзываю в куртку и кроссовки, и жду снаружи на крыльце, но быстро попадаюсь, двум парням на несколько лет старше меня, которые пытаются убедить меня поймать с ними кайф.
Когда наконец–то останавливается Бек, я стою в темноте на краю парковки, прячась около знака въезда в одноэтажный жилой комплекс, где я живу.
– Что ты здесь делаешь! – спрашивает Бек, когда выпрыгивает из модного, спортивного автомобиля, который принадлежит его старшему брату Тео.
Я спешу к нему, шаркая кроссовками по грязи.
– Какие–то парни пытались заставить меня принять наркотики, поэтому подумала, что здесь буду в большей безопасности.
Он качает головой, хватая мою руку. В ту секунду, как его кожа касается меня, успокаивающее тепло распространяется по мне.
– В следующий раз жди внутри, – говорит он, рассматривая парней, слоняющихся около двери в мой дом. Их внимание сосредоточено на нас, дым клубится в воздухе, и когда один парень что–то говорит другим, мои ноги превращаются в желе.
Бек, должно быть, чувствует мою нервозность, потому что притягивает меня ближе и направляет нас к машине.
– Я бы подождала в доме, но мать сказала, что я должна подождать на крыльце, – я сжимаю его руку, мечтая, чтобы мне никогда не пришлось его отпускать.
Я не могу видеть его лица, но он сжимает свои пальцы вокруг моей руки, когда открывает заднюю дверцу и проскальзывает на заднее сидение, втягивая меня за собой. Как только дверь закрывается, Тео выруливает на улицу.
– Ты в порядке? – спрашивает Тео, мельком посмотрев в зеркало заднего вида.
Обычно Тео дразнит нас с Беком, делая целующие рожицы и рассказывая шутки о любви друг к другу, так что его любезность сбивает меня с толку.
– Я в порядке, – но меня трясет, что не может обозначать, что я в порядке, правильно?
Бек это замечает, скидывает свою толстовку и накидывает ее мне на плечи.
– Все будет хорошо, – он обхватывает рукой мои плечи и целует в голову. – Я никогда не позволю чему–нибудь случиться с тобой. Обещаю.
Я знаю, это глупо, но никогда раньше меня не целовал парень, даже в щечку. Моя кожа горит на том месте, где касались его губы, и все, о чем могу думать, – я чувствую себя такой защищенной.
В безопасности.
Я склоняюсь к нему, прислоняясь своей головой к его плечу, веря в его обещание больше, чем в обещание своей матери.
– Спасибо тебе, Бек, – шепчу я. – За все.
– Всегда пожалуйста, – обнимает меня сбоку. – Я всегда буду здесь для тебя, Виллс.
Надеюсь, что он прав. Не знаю, что мне без него делать.
Временное Правило #1 – из самого первого списка – вступает в силу…
Глава 2
Виллоу
Пять лет спустя…
Иногда мне интересно, есть ли у удачи ко мне кровная месть. Наверное, я по незнанию обидела ее, и сейчас она взбесилась и полна решимости сломать меня. Это объяснило бы многое в моей жизни.
Знаю, насколько сумасшедшей кажусь. Но не верю в то, что существует удача в настоящей жизни, по крайней мере, в физическом смысле. Но кажется, что она с легкостью создает такие ситуации, как эта. Тогда мне нет нужды разбираться с правдой: моя жизнь просто реальная, реально дерьмовая и что в последнее время я делаю ее еще дерьмовее из–за своих хреновых решений.
– Черт возьми, не сейчас, – ругаюсь я, пока направляю свою машинку к краю дороги.
Дым валит из–под капота, а двигатель грохочет, как умирающий гремлин, когда я толкаю рычаг для парковки и глушу двигатель. Оставляя включенными фары, я отстегиваю ремень безопасности и накидываю толстовку поверх своей рабочей униформы, пытаясь скрыть одно из большинства своих плохих решений, принятых сегодня: не переоделась, прежде чем уйти с работы. В свою защиту должна сказать, что спешила добраться домой и проверить маму, которая не писала мне сообщений более шести часов. И это было еще одним неудачным решением: оставить мать одну дома после того, как она провела всю ночь, рыдая и заливая свое разбитое сердце, разыскивая его осколки на дне бутылки.