– (беря руку Франсуазы в свои руки, целую руку Франсуазы, и затем отпуская её; на полотне сцены возникает хаас из репродукций картин Пикассо)… Да… тебе не было больно потому что это была моя рука… и это моя боль а не твоя… запомни – ты всего лишь фантом… моя выдумка. Ты моё искусство… я вылепил тебя из себя… создал такой какая ты есть… а ты есть «ангел из преисподней»… Мой ангел, запомни это, – ты ангел дьявола… запомни… а дьяволу без ангела никак нельзя… Запомни – никак нельзя… быть дьяволу без ангела… запомни это… А теперь предлагаю тебе моё учение «о «Дьяволе», и «от Дьявола»… Запомни… Действительность от бога… или за бога… должна быть Расколотой во всех смыслах этого самого многозначительного слова… Люди забывают, что все в мире должны быть неповторимо… Природа никогда не создает повторно того же самого… отсюда мое стремление к поиску сочетания несочетамого… допустим, маленькая голова на большом теле… или же большая голова на маленьком теле… допустим… я же всегда стремлюсь увлечь разум в непривычном для него направлении… Разбудить его… как могу, я хочу разбудить его… этот ваш разум… чтобы дать возможность моему зрителю открыть нечто, чего бы без меня он никогда не открыл… Вот почему… левый глаз не может быть похожим на правый… это два совершенно разных глаза… Как два разных полушария одного и того же мозга… художнику не следует изображать эти два глаза как два полушария одного и того же мозга одинаковыми… полного сходства между ними быть не может… поэтому моя цель – изобразить вещи в движении, вызвать это движение противоречивыми устремлениями, противоборствующими силами… и в этих противоборствующих устремлениях… или же, если хотите, противоборствах – войнах мне необходимо найти тот момент, который меня больше всего интересует… а именно, – найти момент сочетания несочетаемого… момент слияния того, что казалось бы слиться в одно целое уже никак никогда не может… но это только «казалось бы»… только «казалось бы»… Главное же драма этого моего пластического акта… всегда моего пластического акта, – это миг, когда вселенная выворачивается наизнанку, и рушится… Рушится… вселенная рушится, и выворачивается наизнанку… и эта наша с тобой главная драма… и это драма всей вселенной в целом… всей вселенной в целом… и никуда нам от этого не спрятаться. Такова моя драма, моя дорогая… но и твоя… Эта драма также и твоя… эта драма твоя, и моя… на веки твоя, и моя… Эта драма… на веки твоя… эта драма… Вот почему мы с тобой неразлучны, мой ангел… Ангел Дьявола… вот почему мы едины и неразлучны с тобой, мой ангел… ангел Дьявола… вот потому мы и неразлучны… во веки неразлучны, Ангел Дьявола мой…
– Как-то Пабло сказал мне: – «Не знаю, зачем я тебя позвал в мою вольную жизнь… мне веселее было бы ходить по борделям»…Я спросила, почему ж, в таком случае он сейчас не пошел… «В том-то и дело», – выдавил он из себя, – «из-за тебя у меня пропадает всякое желание ходить по борделям… Ты отравляешь мне жизнь… ты отравляешь мне жизнь… Ты отравляешь мне жизнь, чёртов ангел…». И всякий раз, заподозрив, что я чувствую себя слишком уж богиней… перебираю в этом смысле по его мнению сверх разумного… он всеми силами старался превратить меня при этом в пустую послушную подстилку… Однажды, когда я была у него в мастерской, и мы смотрели на пыль, пляшущую в солнечном луче, косо падающем в одно из высоких окон… он сказал мне, – «Никто из людей не имеет для меня никакого значения… По мне все другие люди – все равно, что эти пылинки… стоит провести мне веником моего рисунка, и они исчезнут…». Я ответила, что не раз замечала в его поведении с людьми отношение ко всем прочим, как к таким же пылинкам… Однако, добавила я, – что касается меня то я самодостаточная самоуправляемая пылинка, и посему в его венике я вовсе не нуждаюсь… я вовсе не нуждаюсь в его колдовском венике… я сама колдунья… и я могу исчезнуть по собственной моей воле… Я могу исчезнуть по собственной моей воле… Что затем я и сделала… что затем я и сделала… и затем я и вовсе исчезла… из его дьявольской, во плоти, жизни я вовсе исчезла… Но не навсегда я исчезла… Исчезла – то я не навсегда…