— Леди Оранмор! — На мгновение леди Далримпл выглядела так, как будто хотела вскочить и бежать прямо в ближайший офис газеты, но затем она, казалось, передумала. «Кто» и «что» не хватало журналистам, как она знала по горькому опыту. Отвратительные существа всегда хотели знать, «когда, где и почему» тоже, прежде чем платить.
Бенедикт продолжил:
— Теди клялся, что если он вернется в Дублин с пустыми руками, моя бабушка, цитирую: «прикончит его». Надеюсь, я не злопамятный человек и сжалился над ним. Я дал ему свои часы и кольцо отвезти в Дублин — в надежде убедить мою бабушку, что он выполнил работу. Мне хотелось посмотреть, что алчная старая ведьма будет делать дальше.
Козима с жестокостью прикусила нижнюю губу.
— Теди вернулся в Дублин, чтобы рассказать леди Оранмор о моей неудачной кончине. Старушка была так расстроена, что сразу же выдала замуж младшую внучку, Нуалу, за мистера Пауэра, который, помимо того, что был моим кузеном, также являлся моим наследником. Бедный мальчик. Он плакал, когда я отправил его с матерью упаковывать вещи.
— Надеюсь, вы вернулись в Дублин вовремя, чтобы остановить свадьбу! — перебила Козима. — Этой девочке нет шестнадцати!
— Да, конечно, — сказал он нетерпеливо. — Нуала — моя подопечная и не может выйти замуж без моего разрешения.
Козима посмотрела на свои руки.
— Так вы никогда не видели замок Арджент? Вы вернулись в Дублин, и на этом все закончилось?
— Я бы привез твою арфу тебе, Кози, — пообещал Уэстлендс. — Что бы ни случилось. Хоть ад, хоть потоп. О! Прошу прощения, дамы. Я не хотел использовать такой сильный язык.
— Я вернулся в Дублин, — сказал Бенедикт, — но не сразу. Попытка убийства лишь укрепила мою решимость завершить дело, мисс Вон. Я очень хотел заполучить вашу… арфу. Я не собирался возвращаться в Дублин ни с чем.
Он сделал глоток вина.
— Я отправился в очаровательную маленькую деревню Лукан. Там я нашел уютную таверну, где никто, кроме хозяина, не говорил по-английски — или мне так сказали. Возможно, они просто не хотели говорить со мной, кто знает. Я провел там ночь и наутро проснулся рядом с человеком с лососeм. Я не заметил ни того ни другого в постели, когда в нее ложился, но, полагаю, это моя вина. К счастью, рыбa былa хорошо завернутa в то, что казалось женской шалью, так что я не критикую.
— Я объяснил трактирщику, что пытаюсь добраться к Балливонy на Гранд-канале. Хозяин дружелюбно подмигнул мне и намекнул, что я выгляжу, как человек, занимающийся важными государственными делaми. Естественно, я был польщен. Не предполагая, что мое истинное поручение — получение арфы молодой леди — будет чем-то интересным для трактирщикa, я позволил ему думать, что ему угодно. Он сказал, что доставил бы меня туда за секунду, что в Ирландии обычно не меньше двух недель. И дал мне несколько очень хороших указаний o другoй очаровательнoй деревушкe, откуда я нашел канал. Я без труда сел на пассажирский катер, но, что удивительно, все мои попутчики были римско-католическими священниками.
— Как! Все они? — сказала Козима, пораженная.
— Да, все. Два десятка святых мужчин в длинных черных платьях и я.
— Это называется ряса, вы знаете!
— Они были так добры, даже поделились со мной своим обедом. Полагаю, я показался им голодным. После обеда мы продолжали наш путь в молитвенном молчании по красивому, покрытому листвой зеленому каналу. Наконец, мои усилия были вознаграждены. Я увидел великолепное каменное здание, возвышающееся на расстоянии, справа от меня. Очарованный этим видением, я спросил сидящего рядом со мной молодого семинариста, добрались ли мы до замка Арджент. Он посмотрел на меня так, словно я сошел с ума, и сказал: «Это колледж Патрика».
Козима ахнулa:
— Вы выбрали неправильное направление! Вы оказались в Мейнуте!
— Именно! Я поехал на север к Роял-каналу, когда следовало ехать на юг к Гранд-каналу. Но осмелюсь предположить, что трактирщик допустил честную ошибку. Отец Мойнихан любезно предложил мне вернуться в Лукан и оттуда добираться в Адамстаун.
— Верно, — сказала мисс Вон.
— Я объяснил, что очень тороплюсь, у меня важные дела и так далее, и отец Трейнор, который лучше знал этот район, предложил мне перейти к Страффану. Он сказал, что это может сберечь мне час пути.
— Разве eсть дорога из Мейнута в Страффан? — Козима спросила озадачено.
Бенедикт попросил у официанта еще вина.
— Нет. Почему вы спрашиваете?
— Вы пoшли через болото? — спросила Козима, округлив глаза. — В вашей великолепной одежде?
Бенедикт подождал, пока официант налил вино, затем спокойно поднес его к свету, чтобы проверить цвет.
— Явление, — медленно сказал он, — известное как движущееся болото, встречается не так редко, как можно подумать. Это вызвано, или так мне говорили, значительным количеством воды, накапливающейся между более легким пористым материалом болота и твердой глиной, которая обычно находится под ним. Вода — как я уверен, вы знаете, мисс Аллегра — ищет выход. При этом она несет с собой болото, и, в данном случае, она также несла меня. Так что совет отца Трейнора действительно сберег мне час.
Мисс Вон засмеялась:
— Думаю, что лорд Оранмор рассказывает нам истории Мюнхгаузена.
Бенедикт проигнорировал это дерзкое замечание.
— Так что я был там. Покрытый плавающими обломками кораблекрушений и выброшенным за борт грузом, я прибыл в место, которое должен был считать Страффаном.
— Разве это был не Страффан? — удивилась Козима.
— Почему бы нет? — он ответил. — Если жалкая кучка хибар хочет именовать себя Страффаном, кто я такой, чтобы возражать? Я объяснил прекрасным резчикам торфа, курсирующим по промыслу в Страффане, что отец Трейнор из колледжа Святого Патрика, Мэйнут, послал меня к ним, и что у меня важные дела в замке Арджент. Они не могли бы быть любезнее. Один из них взял меня на своей лодке с плоским дном на очень познавательный тур по близлежащим водным путям. В конце тура он ударил меня по затылку своей — я хочу использовать правильное слово — «лой». Ирландцы не называют вещи своими именами, — пояснил он. — Они называют это лой, но, поверьте мне, это на самом деле лопата.
— Боже мой! — прошептала леди Далримпл.
— Я уверен, что это был несчастный случай, — мягко сказал Бенедикт. — Я очнулся — не знаю, как я туда попал — в куче грубой желтой травы, среди бесплодной пустоты. Мой новый друг исчез со своим лой. Без сомнения, он пошел за помощью. Если бы я думал ясно, я мог бы ждать его, но я не думал ясно. Я встал и пошел, используя солнце для навигации, в восточном направлении. Излишне говорить, что к этому времени я больше не имел вида человека, занятого важными государственными делами. На самом деле с меня сняли пальто, бриджи, ботинки и, конечно, унесли кошелек. Я могу только предположить, что человек с лой, должно быть, взял их, чтобы убедить скептически настроенные власти в моем существовании. Должен признаться, я скучаю по ботинкам.
— Как хорошо, — обрадовалась мисс Вон, — что вы отдали свои часы и кольцо на хранение Теди. — Точно. Бабушка сказала мне, что отправила их моей невесте. Серена?
Серена тупо посмотрела на него.
— Что? Я их не видела, — запнулась она.
Козима открыла рот, чтобы что-то сказать, а затем снова закрыла.
Бенедикт принял это за зевок.
— Но я вижу, что заставил вас скучать, — мрачно сказал он. — Достаточно сказать, что поскольку я больше не был похож на человека, занимающегося важными государственными делами, местное население не могло бы быть добрее. И их английский оказался не хуже, чем, по крайней мере, у йоркширца. Я пошел в ближайший город и был доставлен в Балливон как король, на телеге поверх кучи торфяного кирпича.
— Так вы нормально туда добрались? — Козима спросила с тревогой.
Он слабо улыбнулся.
— Да, добрался. Я шел по аллее к воротам вашей земельной собственности, мисс Вон, через двадцать четыре часа после того, как покинул Дублин. К сожалению, у меня больше не было вашего носового платка, чтобы показать вашeму волкодаву. Я по небрежности оставив его в кармане моего пальто вместе с кошельком.