Линкольн приостановил действие habeas corpus, пренебрёг указанием главного судьи Соединённых Штатов и незаконно использовал военные комиссии для суда над гражданскими лицами, и всё это сделал тот же человек, который пятнадцатью годами ранее сказал в Спрингфилде: «Пусть меня не поймут так, будто я говорю, что не существует плохих законов, или что не могут возникнуть споры, для устранения которых не были приняты правовые нормы.
Такого я сказать не хотел.
Но я хочу сказать, что, хотя плохие законы, если они существуют, должны быть отменены, то всё же, пока они остаются в силе, для назидания их следует блюсти как религию».
Это был тот самый Линкольн, который за несколько лет до подписания Прокламации об освобождении рабов заявил в своей Первой инаугурационной речи: «Я цитирую одну из тех речей, когда я заявил, что у меня нет цели, прямо или косвенно, вмешиваться в институт рабства в тех штатах, где он существует.
Я считаю, что у меня нет законного права делать это, и у меня нет никакого желания делать это. Те, кто выдвинул и избрал меня, сделали это с полным осознанием того, что я сделал это и многие подобные заявления и никогда от них не отказывался».
Те, кто критиковал бы этику смены позиций Линкольном, имеют странно нереальную картину статичного неизменного мира, где каждый остаётся твёрдым и приверженным определённым так называемым принципам или позициям.
В человеческой жизни постоянство не является добродетелью. Быть постоянным означает, согласно Оксфордскому универсальному словарю, «стоять на месте или не двигаться». Люди должны меняться в ногу со временем или умереть.
Изменение политических взглядов Джефферсона, когда он стал президентом, имеет отношение к этому вопросу.
Джефферсон постоянно нападал на президента Вашингтона за то, что тот использовал национальные интересы в качестве отправной точки для принятия всех решений.
Джефферсон осуждал Вашингтона как узколобого и эгоистичного и утверждал, что решения должны приниматься на основе мировых интересов, чтобы способствовать распространению идей Американской революции; что приверженность Вашингтона критериям национального эгоизма была предательством Американской революции.
Однако с того момента, когда Джефферсон занял пост президента США, каждое его решение было продиктовано национальными интересами.
Эта история из другого века имеет параллели в нашем и любом другом веке.
Пятое правило этики средств и целей заключается в том, что забота об этике возрастает с увеличением количества доступных средств, и наоборот.
Для человека действия первый критерий в определении, какие средства ему использовать, — понять, какие средства у него есть.
Рассмотрение и выбор доступных средств проходит на прямо утилитарной основе — сработает ли? Моральные вопросы могут возникнуть, когда человек выбирает между одинаково эффективными альтернативными средствами.
Но если у человека нет роскоши выбора, и он располагает только одним средством, то этический вопрос никогда не возникнет; автоматически единственное средство наделяется духом морали.
Его защита — в возгласе: «А что ещё я мог сделать?» И наоборот, надёжная позиция, когда у человека есть выбор из нескольких эффективных и мощных средств, всегда рождает ту этическую озабоченность и спокойствие совести, которые Марк Твен так восхитительно описал: «Спокойная уверенность христианина с четырьмя тузами».
Для меня этика — значит сделать так, как будет лучше большинству.
Во время конфликта с крупной корпорацией я столкнулся с угрозой публикации фотографии регистрации в мотеле «Мистер и миссис» и фотографий моей девушки и меня.
Я сказал: «Да пожалуйста, отправляйте их прессе. По-моему, она красотка, а я никогда и не утверждал, что дал обет безбрачия. Вперёд!» На этом угрозы закончились.
Почти сразу после этого разговора один из мелких управленцев корпорации встретился со мной.
Оказалось, он втайне принял нашу сторону.
Указывая на свой портфель, он сказал: «Здесь предостаточно доказательств, что такой-то и такой-то [во главе моих противников] предпочитает не девочек, а мальчиков».
Я сказал: «Спасибо, но не нужно.
Такую борьбу я не веду.
Не хочу это видеть. До свидания».
Он возразил: «Но они же пытались шантажировать вас этой девушкой».
Я ответил: «Если они так поступают, это ещё не значит, что нужно и мне.