Например, я неоднократно подчёркивал, что тактика означает делать всё, что вы можете, с тем, что у вас есть, и что власть в основном всегда тяготела к тем, у кого есть деньги, и к тем, за кем идут люди.
Ресурсы неимущих — это, во-первых, отсутствие денег, во-вторых, множество людей. Хорошо, с этим и начнём.
Люди могут показывать свою силу голосованием.
Что ещё?
Ну, у них есть их физические тела.
Как их можно применять?
Теперь начинает появляться калейдоскоп идей.
Используйте силу закона, заставляя истеблишмент подчиняться своим же правилам.
Выходите за пределы опыта врага, оставайтесь в пределах опыта своих людей.
Делайте упор на тактике, которая понравится вашим людям.
Угроза обычно страшнее самой тактики.
Когда ваше воображение загноится этими принципами и правилами, они вырастут в синтез.
Я предложил нам купить сотню мест на одном из симфонических концертов Рочестера.
Мы бы выбрали мероприятие, где музыка относительно тихая.
Сотня чернокожих, которым достанутся билеты, сначала попадёт на трехчасовой предконцертный обед в их общине, где их не будут кормить ничем, кроме печёных бобов, причём в большом количестве; затем люди пойдут в симфонический зал — с очевидными последствиями. Представьте себе, что будет, когда начнётся действие!
Концерт был бы сорван ещё до первого звука! (Если это формулировка по Фрейду, мне всё равно!)
Давайте рассмотрим эту тактику в свете упомянутых раньше концепций.
Во-первых, беспорядки оказались бы совершенно непривычными для истеблишмента, который ожидал привычных массовых собраний, уличных демонстраций, противостояний и парадов.
В своих самых смелых кошмарах они не ожидали нападения на культурную жемчужину — знаменитый симфонический оркестр.
Во-вторых, все эти действия высмеивают и превращают в фарс закон, поскольку нет и, вероятно, никогда не будет закона, запрещающего естественные физические функции.
Здесь вы получите сочетание не только шума, но и запаха — то, что можно назвать природными бомбами-вонючками.
Обычные бомбы-вонючки применять незаконно и повод для немедленного ареста, но ни департамент полиции, ни персонал зала, ни другие служащие заведения ничего не смогут поделать здесь.
Закон будет полностью парализован.
Люди рассказывали бы о том, что произошло в симфоническом зале, и реакция слушателей была бы разразиться хохотом.
Рочестерский симфонический оркестр и истеблишмент выглядели бы полным посмешищем.
У властей не было бы никакой возможности справиться с будущими нападениями подобного характера. Что они могли бы сделать?
Потребовать не есть печёные бобы перед концертом?
Запретить природную необходимость во время концерта?
Возвестить миру, что газами нельзя срывать концерты?
Такие разговоры разрушат будущее симфонического сезона. Представьте себе напряжение на открытии любого концерта!
Представьте, что чувствовал бы дирижёр, поднимая палочку!
Это вызвало бы некоторые размолвки.
На следующее утро матроны, для которых симфонический сезон является одной из главных социальных функций, сталкивались бы со своими мужьями (как руководителями, так и младшими руководителями) за завтраком и говорили: «Джон, мы не допустим, чтобы наш симфонический сезон был испорчен этими людьми!
Я не знаю, чего они хотят, но что бы это ни было, нужно что-то делать и положить конец подобным вещам!»
И, наконец, существует универсальное правило: если вы выходите за рамки опыта врага, чтобы вызвать у него замешательство и страх, то нельзя делать то же самое с собственными людьми, потому что вы не хотите, чтобы они были в замешательстве и страхе.
Давайте рассмотрим это правило относительно тактики с симфонией.
Начнём с того, что тактика находится в опыте местных; она также удовлетворяет другому правилу — люди должны получать удовольствие от тактики.
Тут у нас двойственная ситуация.
Реакция чернокожих в гетто — их смех, когда была предложена эта тактика, — ясно показала, что она, по крайней мере в фантазии, была в их опыте.
Она сошлась с их ненавистью к «снежкам», белым.
Все угнетённые хотели бы нагадить на угнетателей.
И вот был повод примерно это и сделать.
Однако мы также знали, что когда они окажутся в симфоническом зале, возможно, впервые в жизни, они будут сидеть среди массы белых, многие из которых будут одеты в официальные платья.
Ситуация настолько не соответствует их опыту, что они могут запутаться и вернуться к своей прежней роли.
Сама мысль о том, чтобы сделать то, ради чего они пришли, была бы настолько постыдной, настолько унизительной, что они готовы были бы пойти на всё, лишь бы не доводить задуманное до конца.