— Она винила в этом себя? — нахмурилась я. Мама кивнула. — Почему?
— Когда она обосновалась в нашем лесу, обжилась, страхи ее прошлого потихоньку стали оставлять, опасность казалась призрачной, и бабушка позволила себе расслабиться. Как оказалось — напрасно. Беда пришла, но не за ней, а за ее дочерью — Любавой.
— Бабуля знала, что все дело в чернокнижнике?
— Знала. От них когда-то и сама пряталась, но подумала, что укрылась довольно, не взяв в расчет, что природа не терпит мезальянса: союза ведьмы и смертного. Это вызвало выброс энергии, который и привлек чернокнижника в наши края. Закончилось все плохо, как ты сама уже знаешь, и он забрал жизнь моей матери и отца…
Я закашлялась, подавившись от неожиданности, а мама забеспокоилась:
— Все в порядке? Я знаю, тема неприятная…
— Не то слово, — прочистила я горло и решила повременить с последними новостями. — Пожалуйста, продолжай.
— Бабуля Дуня была уверена, что теперь ее раскрыли, но бежать с источником на новое место и маленькой мной на руках — уже не могла. Силы были не те. Смерть дочери ее сильно подкосила. Потому она решила учесть свои былые ошибки и стала готовиться к новому появлению чернокнижника. Это было страшное время, — опустила мама взгляд от неприятных воспоминаний, и мне захотелось ее утешить. Потому села рядом и обхватила ее ладони своими пальцами. Та улыбнулась сквозь слезы. — Бабуля торопилась. Она пыталась обезопасить меня, обучить всему, чему может, и параллельно готовилась к битве с чернокнижной мразью. Она не сомневалась, что он придет вновь и хотела встретить его на своих условиях… но не вышло. Силы уже оставляли ее. Когда я вернулась из очередной поездки, в которую меня отправила бабушка, по возвращении ее уже не было. Только поле битвы: жестокой, кровавой. Да случайные лесные свидетели, которые сказали, что бабушка сражалась с честью и смогла сильно ранить чернокнижника. Она его отпугнула, но то стоило ей последних сил.
— Мне очень жаль…
— Она была к этому готова. Потому в доме я нашла ее наработки и прощальное письмо. Она знала, что ее сил не хватит. Знала, что не выйдет из той битвы живой и здраво оценивала свои силы. По этой причине в своем письме она указала, что выгадала мне время на то, чтобы я смогла перебраться на новое место и спрятаться, — всхлипнула она, а я и сама не заметила, как по моим щекам побежали слезы. Я и не подозревала, насколько несчастливы были женщины моего рода. Больше похоже на проклятье — настоящее, жестокое и бессмысленное. И мысль стать смертной стала играть новыми красками… стабильности и покоя. — Я не могла пренебречь ее жертвой, но…
— Спустить смерть родителей и бабушки не могла? — переспросила тихо, размышляя, как бы поступила на месте матери. А затем вспомнила свой личный опыт после пропажи Людмилы и осознала, что глупость — родовая черта в нашей семье, которая передается по женской линии. Потому что сама же первым делом, найдя ритуал призыва демона, не задумываясь, его провела в глупом желании найти виноватых.
— Я осталась совсем одна. Меня лишились всех моих родных. А провести всю жизнь в бегах и страхе, зная, что эта мразь ходит где-то там и угрожает таким же, как я… А затем и станет угрозой для моей дочери, — поморщилась она, пытаясь сдержать рыдания. — Я просмотрела все бабушкины дневники, все ее наработки, все, что она знала про светлых и черных ведьм и магов…
— А как бабуля предлагала тебе перебраться? Разве светлые не привязаны к одному месту?
— Привязаны, — согласилась мама негромко. — Но есть короткий отрезок времени, когда возможно переместиться. Тогда, когда источник вынужден делиться и перестраиваться на новую жизнь…
— То есть..? — округлила я глаза, а мама виновато улыбнулась.
— По-твоему, как моя мама смогла жить с моим отцом в его доме? — вместо ответа, задала она риторический вопрос. Откровенно говоря, я об этом не задумывалась. До недавнего времени я вообще про проблему привязки к месту даже не подозревала. А как узнала… так у меня были заботы поважнее, чем размышления на тему, как моя бабка жила на два дома: с матерью, а затем и у мужа. Пусть хоть трусцой по три раза на дню бегала туда сюда, меня этот вопрос не заботил. — Когда чернокнижник осушил источник моей мамы, а, следовательно, и мой, бабуле пришлось в срочном порядке привязывать меня к ее, и без того уже деленному источнику, иначе я бы погибла. Сил бабуле это также не придало.