— Я смотрю, Юраш прямо в восторге от мысли воссоединения старых друзей.
— Обознался, наверняка, — повела я плечом. — Ты же слышал, там не обо мне, а о каком-то «оно» было. Я просто не умытая, вот и не признал.
— Ну да, ну да, — покивал Володька и повел дальше. Стоило нам поравняться со все еще недоумевающим рогатым вельможей, как я решила проявить вежливость и мило улыбнуться:
— Здрасте, — кивнула я в его сторону, отчего он испуганно отшатнулся, словно я его укусить пыталась.
— Фу, Дарина, — скрывая смешок, излишне грозно прикрикнул на меня демон. — Она очень воспитанная, не пугайтесь. Но гладить не советую, я ее еще не кормил сегодня, — обратился он к рогатому, который согласно закивал и решил от греха подальше продолжить свой путь в противоположную сторону.
— Я что-то не поняла, ты меня что же, с собакой сравнил? — возмутилась я, угрожающе прищурившись, наконец поняв закономерное возмущение Велеса, когда его сравнивали с дворовым песиком.
— Нет, конечно! — протянул он с таким видом, что я ни на секунду ему не поверила. — Как ты могла обо мне так подумать? — поцыкал он языком в напускной обиде. — Собака страшная у нас уже есть. Не будем притеснять в этом звании Велеса, — добавил он и, не дав мне и слова сказать, дернул за руку, вынуждая ускорить шаг.
Демон провел меня по оживленным, светлым и безумно красивым коридорам, которые, в отличие от обители Володьки, были довольно оживленными. И если с Володенькой… Волозаром все здоровались учтиво и слегка заискивающе, то когда замечали меня, рогатые обитатели резко менялись в лице и тут же принимались шептаться: «живая… человечка… немыслимо!» — возмущались представители ветвистых и внушительных рогов в дорогих одеждах, явно намекающие на социальный статус. А вот женщин видно не было, что меня сильно удивило. Это же где все женское население, учитывая размах и разнообразие рогов у высших представителей расы? Под замком их, что ли, драгоценные мужья держат, чтобы не бояться в один момент застрять в дверном проеме?
— Демонские рога не зависят от супружеской верности, — бросив на меня взгляд, мрачно отозвался Володька, когда заметил, что я задумчиво разглядываю каждого встречного демона, а затем сравниваю с моим временным хозяином.
— Да я даже не думала ни о чем таком! — постаралась я изобразить праведное возмущение, но, судя по кислой физиономии Володьки, вышло у меня это не очень. — А от чего зависят? — заинтересовалась я. Нет, ну раз уж тема такая зашла, чего бы не просветиться?
— От магических сил и возраста, — разгибая когтистые пальцы, ответил Володя, а затем мельком кивнул встречному старому, даже на вид, демону в ответ на приветствие, который мог различаться с оленем только в профиль, и уже тише добавил: — Кроме этого. Был женат десять раз и все десять жен ушли к другим, — поморщился Володька и быстро спохватился, весомо резюмировав: — Но это просто совпадение! — важно поднял он палец.
— Конечно-конечно, как скажешь, Володенька! — закивала я покладисто, но в мою искренность отчего-то вновь не поверили. Да что же такое?! — А женщины ваши где?
— По домам сидят. С закатом солнца им без сопровождения нельзя ходить по улицам.
— Почему?
— Чтобы не мешались, — огрызнулся Володя, а после уже более спокойно пояснил: — с заходом солнца на улицах может быть не безопасно. Демоны — не единственная раса, которая населяет Мрак. С заходом солнца духи и опасная живность может встретиться.
— Прямо, как у нас, — удивилась я.
— В некотором роде, — кисло отозвался демон.
Володька в демоническом обличье раздраженно вздохнул и продолжил путь, а я не без гордости подумала, что мой-то демон — самый красивый из рогатых. По человеческим меркам, разумеется. А на демонские я не претендую!
В какой-то момент мы свернули по коридору и обнаружили значительную очередь из демонов с вполне умеренными рогами, которых я, почему-то, сразу же определила в ранг «жертв режима» у высоких резных и тяжелых дверей. Уж больно типаж был похожий на все шесть моих предыдущих попыток, вполне удачных, кстати, эксплуатации демонического труда. Один Володька, хотя ветвистых рогов и не имел, а все равно отличался от моего шестилетнего опыта. И почему я в первое знакомство это не отметила?
Володька хотел пройти без очереди, но ему преградили дорогу и, сложив руки на груди, высокий синекожий детина поинтересовался:
— Куда без очереди?
— Пропустить! — мрачно потребовал Володька с таким видом, что сердечко у меня пропустило удар от мысли, что потасовки быть. И каким бы грозным Володя ни был, а в очереди всяко больше десяти демонов, которые мало чем уступали Волозару в габаритах. — Ты понимаешь, у кого на пути встал? — уточнил мой демон… просто демон.
— А мне плевать, — насупился синерожий. — Мы тут все уже почти день стоим, чтобы отметиться у Оракула и передать полученные души. Ты, судя по духу, которым пахнешь, и сам только вернулся из верхнего мира, так что ничем от нас не отличаешься. Иди в конец очереди!
— Так я не за себя. Вы не понимаете, кого я сопровождаю, — сбив всех с толку, как-то пугающе улыбнулся он, пока рогатая очередь заинтересованно косилась на меня. Я косилась на очередь, прикидывая, что после пережитого дня, подобная пытка — выше моих сил. — Или пропускаете, или вам же хуже, — предупредил Володька, а когда сомневающийся противник, который, окинув меня последним оценивающим взглядом, все же остался при своем, решив, что Володька блефует, мой спутник просто ушел с моей дороги:
— Простите, уважаемые, что отвлекаю! — добавив в голос слез и мольбы, опустила я глазки в пол и жалобно шмыгнула: — Сами мы не местные! — затянула я знакомую песню и вновь шмыгнула с видом сиротки, мельком следя, все ли обратили на меня внимание. — Добрые молодцы, будьте столь великодушны, пустить вперед…
Очередь слегка зашумела уже привычным «человечка… живая…», однако готовности сжалиться не заметила. Да, порядочных демонов уже день со днем не встретишь! Одни порядочные… парнокопытные! Особенно синекожий, которого не проняли ни мой жалостливый вид, ни моя принадлежность к людям, причем живым, что во Мраке, как я поняла, не водится.
Ну, ничего, не хотим быть сердобольными и благородными, так сделаем нервными и дергающимися!
— Вот еще! То, что ты, диваха, живая, чести тебе не делает. Жди очереди, и до тебя черед дойдет. Уж поди не помрешь прежде времени от старости.
Володька вновь напрягся и сделал едва заметный шаг вперед, но я вышла вперед, все еще выдержав вид сиротки, и молвила:
— Все-то ты верно молвишь, господин, и точно отметил — человечка я, живая… и тут со мной, как со всякой живностью беда нечаянно случилась… — нарочито смутилась я. — Нутро мое бушует, кровушку исторгает, готовится к новому циклу, дабы ребеночка зачать… Стыдно признаться, но терпежу нету…
— Ребенка заделать? — не понял синекожий и посмотрел на моего сопровождающего в надежде, что тот ему растолкует. Володька пояснять не торопился, с интересом следя за моей мыслью и спектаклем, который я разыгрывала.
— Не без этого, но то ждет, — не стала я отрицать, а затем плотоядно улыбнулась, оценивающе посмотрев на всю очередь. — Прежде я залью всю эту великолепную залу кровушкой своей дурной. А на закономерный вопрос вашего начальства, кто тут устроил кровавую баню у приемного зала Оракула, я укажу на вас. Тех, кто допустил такое непотребство, удерживая в дверях живую человечку, чей организм очень хочет продолжения рода и ведет всяческую подготовку, — кокетливо улыбнулась я, все еще сомневающемуся синекожему. — Кстати, я не упоминала, что в этот период человеческие женщины еще очень мнительные и слегка говорливые не в меру? Вот сейчас меня сильно мучит вопрос, не толстая ли я? — повернулась я к изумленному демону боком, а затем замахала на свое лицо ладошками и плаксиво, словно пыталась сдержать слезы, дрожащим голосом воскликнула: — Молчишь? Молчишь! Я толстая!!! Все слышали? Он меня толстой назвал, хамло! Ну вот, сейчас расплачусь, — предупредила я, морща лицо, словно проглотила настойку из чеснока и хрена и обмахивая лицо ладошками. — Ты! — резко указала я на второго в очереди, но от моего внимания вздрогнувшего. — Не видите, человеку плохо? Девушка в беде и толстая!