А спустя пяток минут воздух посвежел. Мы будто перешли за невидимую черту между льдом и пламенем. Дыхание замерзало.
Лучик на факеле горько вспыхнул и окончательно потух, оставляя после себя запах гари.
— Плохо дело… — Слева от меня раздался голос Лиса.
— Пробьемся, — уверила его я. — Я ж колдунья.
Пальцы по памяти сплетали руны. Я почувствовала, как наружу потек тот липкий мед, о котором я рассказывала ученикам. Он пробирался от низа живота к ладоням. Рос, сливался в комок. И… исчез.
— Ну? — нетерпеливо спросил варрен.
— Подожди… — Я, закусив губу, повторила движения, поменяв местами несколько пасов.
Результат тот же.
— Ты жива? — позвал Радислав.
— Не отвлекайте!
Я попробовала сплести другие чары. Тщетно.
— Не хочу огорчать вас, — наконец, выдавила я осипшим от страха голосом, — но у меня пропали силы.
— Что?!
— Как?!
— Не знаю. Попробуем иначе.
Я легонько резанула себя по пальцу и представила шарик из света. Ни-че-го.
— Кажется, я понимаю, почему учительница отказалась сюда идти.
— Слушаем, — Судя по звукам, привычный к неудачам Лис обреченно уселся у стены.
— Ведьме бесполезно тащиться туда, где не действует даже волшба на крови.
— Ты хорошо попробовала?
— Радислав! — раздраженно рявкнула я, опознав спутника по тону. — Уж поверь! Есть сомнения?
— Никаких.
— Пойдем на ощупь? — предложил Лис, поднимаясь. — Не обратно ж тащиться.
— И то правда. — Я, вытянув руки, поплелась дальше.
Сердце отбивало удары. Я частенько ходила по кладбищам ночью, но там ожидала определенной угрозы: либо упыри, либо вурдалаки, либо скелеты.
Что ждало нас теперь?
Как назло, слева закапала вода. Мерный звук заставил сжаться в тугую пружину, готовую в любой момент сорваться.
Иногда я нащупывала или утыкалась боком в камень. Зрение не находило ни единого очертания, и я двигалась наугад, различая присутствие напарников по звуку их дыхания и шагов.
Очередная стена. Левее — тоже. Вправо — она же. Сзади топчутся мужчины, ожидающие вердикта.
— Тупик.
— Как? — застонал Лис.
— Так.
Я слепо щупала мерзлый камень. Присев на корточки, бегло провела по нижней части. И далеко не сразу наткнулась на небольшую выемку, в которую, как мне показалось, идеально бы пролезла рука. А если там спрятан ключ?
— Тут отверстие, — оповестила я. — Могу попробовать залезть в него.
— Стой, — отрезал Радислав. — Вдруг ловушка?
— Не рискуй, — согласился с ним Лис.
Есть иные выходы? Правильно, нет. Я зря провела сутки без сна, прыгала по островам среди кипящей жижи?
Я просунула ладонь в проем.
Три события произошли разом. Стену справа как разрезало лезвием, потому она разошлась надвое. Коридор осветило ярким, бьющим по глазам светом. А я завыла от разрывающей боли в запястье.
Кожу сдавливал капкан, полный тупых зубцов. Они рвали, тянули и стремились переломать тонкие кости.
Лис подлетел ко мне и зачем-то дернул за талию, пытаясь отцепить меня от стены.
— Ты оторвешь мне руку! — вопила я, дрыгаясь и выворачивая сустав.
Пальцы онемели. Локоть задрожал от накатывающих судорог. Боль доползла до позвоночника, и я взвыла раненным зверем.
Радислав осматривал отверстие. Постучал по его краям, подергал мою руку и грубо сказал:
— Будет больно.
Я, стиснув зубы, не успела спросить, как может быть больнее, и завопила по другой причине. Охотник, четырьмя быстрыми движениями вывернув руку, вырвал её из отверстия. На память мне остались длинные раны. Дверь закрылась, вновь оставив нас в темноте.
— Не дрыгайся. — Радислав обмотал остатками своей рубашки безжизненно висящее запястье. — Извини, но иначе бы раздробило кости.