Мне вдруг стало невозможно холодно. Правая рука окончательно занемела. Колючая мука не отступала, но я переставала её различать. В последний раз натужно кашлянув, завалилась на бок. Веки бессильно прикрылись.
В ушах стоял звон. Звуки потеряли четкость, постепенно расплылись. Громче всего стучало собственное сердце. И, по-моему, оно замедлялось.
— Варрен, держи свою ящерицу на привязи! Иначе я за себя не ручаюсь, — разобрала я и улыбнулась.
Он жив. Теперь всё наладится.
ПУНКТ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
Если ведьма подчинила вас – предпочтите смерть существованию в её лапах
Веки налились такой тяжестью, что глаза было не открыть. Я лежала и вслушивалась в возню над моим телом. Радислав выкрутил пробку из бутылочки и пролил на раны настой, отсчитав вслух нужное количество капель.
— Твое лекарство не помогает, — причитал Лис. — Она истекает кровью! Что делать?!
— Хватит паниковать, — оборвал его охотник, хотя голос самого ощутимо дрожал. — Это средство обязательно подействует. Однажды я видел, как оно остановило кровотечение в отрубленной ноге.
— Где ты его взял?
Я хотела вставить язвительное замечание, но губы приоткрылись и сомкнулись. Чувствительность потерял даже язык. Слабость мерзлыми пальцами вдавливала в пол.
— Купил. У ведьмы, — закончил Радислав. — Такая штука стоит сотрудничества.
— Но царапины не затягиваются. А вдруг в когтях виверны особый яд?
— Вполне вероятно... Тогда я бессилен. — Он сдавил тряпки на моей груди ладонью. — Кстати, твое чудище безопасно?
Радислав не доверял ожившему ящеру — и не безосновательно. Я тоже не доверяла: тяжело верить тому, кто тебя прикончил. Лис не ответил, но, наверное, кивнул или подал какой-то иной знак.
— А, будь что будет, — после паузы сказал Радислав и убрал с ран тряпки.
Судя по ощущениям, он вылил мне на грудь остатки настоя. Пустая бутыль со звоном откатилась по полу. Холодные капли остужали скребущуюся по ребрам боль. Бесполезно. Я всё так же задыхалась и кашляла кровью.
Или нет…
Умирать резко перехотелось. Сознание прояснилось, даже слишком. Зал заиграл яркими красками, отблесками кристаллов; тона обострились. Я поморгала и с удивлением посмотрела на спутников.
— Ничего себе лекарство,— только и смогла вымолвить я.
Рана побаливала, но скорее как застарелая травма. Тянула и чесалась. На ней появилась коричневатая корочка. В горле исчез соленый ком, а вдыхать стало легче.
— Жива! — Лис хлопнул в ладоши от радости.
Охотник выдохнул сквозь зубы с такой силой, будто до этого дышать и вовсе опасался.
— Так, а теперь рассказывайте, почему ваш новый друг вначале изрезал ведьму, а теперь дрыхнет в уголке.
Радислав помог мне сесть. При этом поглядывал на меня он с опаской и придерживал, чтобы не свалилась. Всё-таки волнуется. Приятно.
— Поддерживаю, — подтвердила я. — Меня чуть не прибили, а после передумали.
Я, склонив голову набок, рассмотрела прилегшее на лапы чудовище. То мерно дышало, раздувая широкие ноздри. Столь же ужасное, как раньше, но хотя бы умиротворенное. Виверна лежала, но я еле-еле доставала ей до спины макушкой. Да, если бы когти попали не наотмашь, то мои куски соскребали со всех углов.
Я поежилась от представленного.
Лис подошел к виверне и боязливо дотронулся до чешуи. Ящер и не дрогнул.
— Теплая… — оповестил он. — И сухая. А насчет того, что она с нами общается…
— Общается?! — со святым ужасом влез Радислав.
Я встала, чтобы тоже потрогать существо, но охотник схватил меня за локоть и усадил обратно, протянув окровавленную рубашку.
— Оденься и не лезь, куда не следует. Лежала бы, пока затягиваются раны.
— Я прекрасно себя чувствую, — не согласилась я, залезая в рубашку. Ожоги напомнили о себе жжением.
— А недавно чуть не отдала душу богам, — с раздражением напомнил охотник. — Так что там с общением?