— С виверной?
— Ага.
— Есть одна идея, — кивнул своим мыслям Амиран. — Лучше, если вы увидите сами.
Сытые и довольные, мы вышагивали по винтовой лестнице. Ступеньки никак не кончались, и я начинала подозревать, что спускаемся мы в саму преисподнюю. Но, как оказалось, всего-то в подвалы. Миновали десяток ветвистых коридоров. Амиран наизусть помнил, куда следует свернуть, какой поворот обогнуть. Он ни разу не остановился, чтобы уточнить дорогу или свериться с указателями. Впрочем, тех всё равно не было.
— Эти туннели ведут в любую точку столицы, — объяснял правитель. — Чтобы в случае нападения правящая семья могла сбежать, а преследователи — заплутать в тупиках и круговых коридорах.
Множество факелов, наверняка зажженных совсем недавно, освещали дорогу, ведущую незнамо куда. Каменный пол пестрил расщелинами, стены покрылись паутиной из трещин. Показалась новая лестница, на сей раз — наверх. Радислав, доселе молчащий, полюбопытствовал:
— Куда мы идем?
— В храм, — коротко ответил правитель.
— А почему по низу? — возмутилась я.
Никогда бы не предпочла свету солнца жутковатые подвалы.
— Можно и по верху, но мы потратили бы гораздо больше время. Ибо улицы забиты варренами. Они взволнованны. Вы ведь и сами понимаете, что многие страшатся вашего приезда. Кого-то устраивала прежняя жизнь, в которой оставалась надежда на лучшее, но такая, какая никогда не грозила бы исполнением. Так жили их родители, деды и прадеды, и менять течение судьбы намерены далеко не все. К тому же, вы — ведьма. Вам желают зла, вас готовы растерзать. Малая часть знает, почему; большинство же — подчиняется зову крови.
— Я — чародейка, — уныло поправила я.
— Возможно, — безо всякой уверенности, но и злобы согласился правитель.
Мы уткнулись в массивные кованые двери ростом с двух варренов. Правитель достал из складок одеяния ключ и, вставив его в замочную скважину, единожды прокрутил. Двери бесшумно распахнулись вовнутрь.
После потемок свет, что полился изнутри, ослеплял. Глаза медленно привыкли, и я различила овальный черноколонный зал с алтарем и площадкой для молитв. В центре зала высилась скульптура длинноволосой богини, держащей в руках глубокую чашу. Для подношений, что ли?
Дневные лучи преломлялись сквозь стеклянный купол, которым укрывался храм. Восхитительно… Стекло было непомерно дорого — не каждый богач мог позволить себе купить его хотя бы на два окна. А тут целый потолок… Зато ни единой щелочки в стенах.
Вот не верилось мне в бедствующее положение варренов. Продали бы купол и разжились златцами на пропитание. Ан нет, в стране мрут с голоду, но кареты сверкают изумрудами, а купола из чистейшего стекла.
Главный вход, такой же огромный, как и черновой, был заперт.
— Вы понимаете, в чем дело? — обернулся к нам Амиран.
Я лично — нет. Он собирается принести виверну в жертву? Или нас? Так вроде в храмах запрещена магия на крови, да и разумные существа давно отказались от девиза: «Убей ближнего своего — получи подношение от богов». Но кто разберет этих варренов и их законы? Зарежут и не поморщатся.
— Чаша, — бросил Лис.
— Именно.
Губы правителя довольно изогнулись. Едва ли не первое выражение чувств за день.
Мой друг подошел к статуе и провел по её струящемуся платью так, словно делал это неоднократно, без испуга и робости. Даже, наверное, с нежностью.
— И что с чашей? — на ухо спросила я у Радислава. — Кинуть им туда монетку?
— Конечно, — с лаской заверил тот. — Кинь в Священное пламя медянку. Ты и так в шаге от виселицы. Я тебя оттуда снимать не стану.
Я насупилась. Непостоянство охотника раздражало: то жертвует ради меня жизнью, то откровенно насмехается. Вот и как разобрать, что он ко мне испытывает?..
— Какое пламя?
— То, которое погасло века назад. Целостность и процветание Галаэйи зависит от пламени, ниспосланного самой богиней.
— Так в пиале должен быть огонь? — на всякий случай уточнила я. — А чего они его не зажгут?
— Может, потому что он гаснет?
— Именно так, — заверил прислушавшийся к нам правитель. — Кровь виверны, по легенде, обладает силой, благодаря которой пламя не затухнет вовек.