Все-таки он повернулся ко мне и прижал к груди со всей безысходностью. Его сердце билось четко и гулко, и я дышала в такт с ударами. Мой глупый, пугливый охотник ни в чем не пытался меня убедить.
— Не уезжай, — я прикусила губу до крови. — Пусть мне будет больно, но рядом с тобой.
— Ты не понимаешь, о чём просишь. — Губы коснулись виска. — Не переубеждай меня.
— Хорошо, — я насупилась. — Уезжай, но после торжественного ужина. Давай побудем вместе эту неделю, а после простимся и разбежимся по-дружески. Без недосказанности и лишнего трагизма. Договорились?
Кажется, Радислав улыбнулся.
— Неделю и одну ночь после торжества?
— Да.
— Согласен.
Мне хотелось добавить ещё что-то важное, но я не смогла разлепить губ. Наше приключение кончилось, и пути неминуемо разойдутся. Потому что ведьме не суждено быть с охотником, даже если она любит его.
Потому я и решила уехать быстрее, чем закончится та, последняя, ночь.
***
Сборище напыщенных варренов, укутанных в золотые полотнища, не понравилось мне с первого взгляда. Слишком торжественно и неестественно. И улыбки эти, и чествования. Вот если б дали медаль, пару златцев и пинка под зад — это, я понимаю, по-нашему.
— Давайте сбежим? — до начала торжества уговаривала я тащивших меня мужчин. — Пожалуйста. Родненькие…
— Нет, — хмыкнул Радислав. — Ты задолжала мне эту ночь, не забыла?
Предыдущие дни мы провели вдвоем. То не вылезали из постели часами, то силились нагнать уходящее время: изъездили столицу и пригороды, купались в термальных источниках, засыпали в высоких травах, не в силах оторваться друг от друга ни на секунду.
— Ничего я не забыла, — буркнула обиженно. — Но и туда идти не хочу. Отпустите. Изверги!
— Дурная, — заключил Лис. — Пусть проваливает на все четыре стороны.
В итоге друзья согласились, что лучше бы мы ушли. Ибо все поздравления, лобызания, танцы — а танцевать я так и не научилась, потому отдавливала каждому новому кавалеру ноги — оказались непосильной ношей.
Хорошо, что додумалась не надевать манерные туфельки на тонкой шпильке, а влезла в любимые сапоги. Платье выбрала удобное — на размер больше, с высоким горлом и длинными рукавами. В нем я казалась огромной, впрочем, меня поголовно называли тощенькой.
Амиран добрался до меня ближе к концу празднества. Красочные речи были сказаны в начале, титулы и несметные богатства посулили тогда же. Вот и настала очередь для «дружественной беседы».
— Ладислава, вы прекрасны. — Правитель подхватил меня под здоровую ручку и оттащил в угол, к колоннам, чтобы не мешать танцующим парам. — Как вам ужин?
— Он изумительный.
Нет, он ужасный, громкий, суетливый. Я объелась так, что чуть-чуть, и треснет шов на боку платья; выпила горькой шипучей гадости, от которой час ходила в полудреме. Но лучше смолчать. А то виселицы с городских площадей не убирают даже по праздникам.
— Ладислава, недавно вернулись посланные мною к Черным топям слуги. — Правитель замялся. — Не знаю, радостное ли известие для вас, но вашу учительницу нашли мертвой.
Уголок губ дернулся в подобии улыбки. Об этом я и думала. Что-то произошло в храме. И я повалилась не от удара бутылкой — тот был слаб, я лишь выплеснула на волосы содержимое, — а из-за… магии, что ли? Притом могущественной, невероятной. Я погрузила нас во тьму и там сразилась с ведьмой-учительницей, не отдала ей себя. И, наверное, она попросту не выдержала моего напора. Сильнейшая ведьма была сосредоточена до предела, чтобы удержать себя в моем теле, потому не смогла побороть мои воспоминания.
В самом деле, пора бы и ей умереть.
— Мне жалко, честно. Но… я рада.
— Понимаю. — Правитель кивнул. — Спасибо вам за всё. Многое придется вытерпеть, и благополучие не явится к нам из ниоткуда. Мои подданные гибли от болезней и гибнут по сей день, но недуги реже поражают младенцев, и те рождаются крепкими на радость матерям. Всё будет. Когда-нибудь наши поля заколосятся, и варрены вновь станут великой расой. Приглашаю вас в тот день к себе в гости, чтобы распить вина и помянуть погибших.
— С удовольствием. — Я чуть склонила голову. — Правитель, я могу вас кое о чем попросить?