Не спалось. В зубах скрипела солома, раздражала духота. В дверь скребся пузатый хозяйский кот, не желающий ловить грызунов и свято верящий в то, что заезжая чародейка изловит их лично для его плешивой персоны.
Всё-таки как несправедливы боги! Угораздило же мне родиться колдуньей. Я никогда не думала о другой судьбе, надеялась жить как мама: наплодить детишек, завести хозяйство, встречать муженька с сенокоса кринкой молока и наваристой кашей. Но лет в пятнадцать грянул гром. В прямом смысле. Однажды от злости на паренька, не замечающего моих знаков внимания, я едва не спалила дом обидчика тремя прицельными ударами молний. Местная убогая распознала во мне чародейку, после чего среди деревенских ребят я приобрела небывалую известность, а взрослое население единодушно решило отдать меня на растерзание священнослужителям.
Родители, узнав о магических способностях дочери, предложили выгнать бесовские происки из тела раскаленным прутом. Бесы воспротивились изгнанию и спешно удрали из родительского дома. К сожалению, меня они прихватили с собой.
«Вы ещё вспомните, от кого избавились!» — горько ревела я, но отправилась куда подальше.
В отличие от деревень, где нашего брата страшились как чумы, в городах колдунов ценили. Набирали классы, обучали бытовым или целительским чарам и отправляли в свободное плавание. Но увы. Я получала отказ за отказом. Все или были «завалены учениками», или «перестали передавать знания, дабы насладиться покоем», или «не заметили искры таланта», или «не верили в мои возможности».
Возможности, ха! Помнится, как-то в пути захотелось мне покрасоваться перед ребятней. Решила сотворить крохотную тучку посреди ясного неба. Ни заклинаний, ни рун я тогда не знала — действовала исключительно по ощущениям.
Дождь лил неделю.
В итоге меня подобрала старая болотная ведьма, поток желающих учиться у которой почему-то оказался крайне мизерным. Нулевым, если честно. Семь лет в пустую голову вбивали знания, заставляли шататься по кладбищам, ночевать в чащобах. Ведьма не учла, что ребенок ей попался апатичный и в меру глупый.
Первая встреча с мертвечиной настигла меня через месяц обучения — в обвалившемся склепе на разрушенном погосте.
До сих пор помню, как в загробной тишине на меня надвигался разложившийся мертвец. Провал его рта напоминал засасывающую бездну, сквозь сгнившее мясо виднелись кости. Факел выпал из моих онемевших пальцев. Не знаю, каких действий ожидала ведьма, но я прижалась к стене и решила не брыкаться.
«Шестнадцать лет — тоже жизнь», — подумалось мне.
Труп, с хрустом склонив голову, задумчиво посмотрел на покорную жертву уцелевшим глазом, а после почесал голый череп.
— Почему ты не защищаешься? — прошелестел он.
— А на кой? — смиренно поинтересовалась я, не совсем понимая, зачем он общается с жертвой.
После выяснилось, что мертвец был хорошим знакомым ведьмы, а я — бездарной личностью с неистребимой склонностью к самоубийству.
Уже покинув дом учительницы, я отказалась чародействовать на крови и предпочла направить силы в мирное, бытовое русло.
Старуха хоть и проклинала меня за уход, но не оставила без прощального подарка. Отныне на запястье болталась широкая полоска железного браслета, в котором сверкал рыжий камень размером с монету. Вряд ли драгоценный, но контролирующий мои силы. Дома больше не горели, но без браслета я, как и прежде, представляла опасность для всех, включая себя.
Ведьмы из меня не получилось. Чародейки, впрочем, тоже.
Напоследок учительница заявила, что я всё равно вернусь к ней. И, более того, от силы крови отказаться невозможно. И когда-нибудь я это пойму.
Жаль, что в том трактире пришлось воспользоваться темной магией. Я сдерживала её в себе многие месяцы, подавливала порывы. Но, увы, дала слабину.
В первый и последний раз!
Оставшиеся дни, однообразные и скучные, стерлись из памяти. От графика я отставала, поэтому подъехала к княжеству только к концу третьей недели. Заметно похолодало, солнце скрылось за сплошным полотном из туч. Потянулись голые поля с чернеющими крестами тряпичных кукол, отпугивающих ворон, и, собственно, сами вороны, гадящие прямо на пугала. Впереди виднелись остроконечные башенки единственного крупного города княжества — Капитска.