— Получается, вы бросили топи?
— Не перебивай, девчонка. И ответь, для чего тебе, неразумной соплячке, ведать о том, как давно я сюда переехала? Взаправду считаешь, что тут схоронена моя родня?
— А надгробия в лесу?
— Когда-то домом правила иная владелица. Подозреваю, там покоятся её родственники. Увы, сама она давненько сгнила в трясине. И не перебивай меня, коль хочешь разгадки. Итак, я поселилась невдалеке и обошла все окрестности. Тот ведун указал неточные ориентиры, и из-за его незнания я излазила склепы, влезла на вершины гор, месяцами бродила по чащобе и простукивала деревья. Я стала одержима. И нашла искомое, но когда совсем постарела и ослабла. Тогда я отважилась брать учениц.
Она вспоминала о девушках, прошедших через этот дом. Удивительно, но дурех, рискнувших стать ведьмами, нашлось немало — около семи вместе со мной. Да только каждая следующая оказывалась хуже предыдущей. И да, к сожалению, искра обнаружилась только во мне. Правда, я оказалась «невыносимой тупицей» и убежала, хотя учительница предвидела возвращение. Она словно знала, что именно мне предстоит узнать об истинных свойствах артефакта. Каким образом?!
Ведьма раскрыла тайну.
— Я гадала, кому предназначено использовать камень. И тогда пришло видение: беловолосая девка стучится в мои двери. А на её руке висит железный браслет. Я ожидала тебя, Ладислава. Смастерила амулет, схожий с тем, из сна. И отдала его, когда ты удумала уйти.
— Почему вы не объяснили всего заранее?
— Что уготовано судьбой, от того не деться. Я объясню, куда следует направиться и чего — опасаться, — не спросив моего мнения на этот счет, сказала учительница. — И предупреждаю: иди туда с дружками.
— Для чего?
В горле пересохло, и я залпом опустошила чашку отвратительного варева. Во рту стало кисло и вязко.
— Пусть в ловушках гибнут они.
— Там опасно? — Кружка дрогнула в пальцах. — Тогда судьба обманула вас. Я не сунусь с головой в пекло и не предам друзей ради выгоды.
— Ты так права насчет «пекла». — По кухоньке горохом раскатился сухой смех. — Не спеши с выводами. Если камень несет то, о чем твердил ведун, то любые жертвы будут не напрасными.
Я спросила, о чем именно он говорил. Но ведьма искривила губы в ухмылке, оперлась на палку, и ушла, закрылась в своей спальне. А я сидела, словно окунутая в холодный источник. За всю беседу не прояснилось ровным счетом ничего: почему нас оставили в живых, зачем нужен камень, принесет ли он мир в разрушенное государство?
Вернулась ведьма со свернутой в рулон картой. Та недовольно шуршала под дрожащими пальцами учительницы, которая отставила чашки с отваром в сторону и разложила полотно на столе. Карта, если таковой можно назвать эту пляску слов, рун, крестиков и линий, была старше меня раз в десять. Её кончики обветшали, краски выцвели и местами стерлись. Учительница закрепила уголки чашками, а после удовлетворенно выдохнула.
— Я считала дни до того, когда ты, девчонка, одумаешься. Боялась, что придется помереть в ожидании неразумной девки.
Я не отреагировала на выпад, пытаясь разобрать хоть что-то в чехарде неаккуратно вырисованных зигзагов.
— Не узнаешь? — с липовой лаской спросила учительница.
— Нет, — честно призналась я.
Старуха схватила меня за ухо и почти уткнула носом в правый угол карты.
— А теперь? — Палец с длинным желтоватым ногтем очертил круг около едва приметного крестика. — Знакомо?
Я склонила голову; посмотрела на точку под разными углами. Озарение, хвала богам, случилось раньше, чем ведьма устала ждать.
— Наша халупа? — Вопрос, заданный утвердительным тоном.
— Во-первых, не наша, — разъярилась старуха. — Во-вторых, молчи, коли говорить так и не научилась.
Я улыбнулась в кулак, но улыбка скоро сползла. Мы с ведьмой обогнули стол, и только тогда картинка прояснилась.
Да, первым крестиком в теперь уже левом углу — правильном по сторонам света — обозначался дом учительницы. Кстати, руны тоже стали малость понятнее, когда я посмотрела на них под нужным углом.
— Тогда это, — я указала на прочерченный пунктир от дома, — дорога, ведущая к горам?
— Догадливая, — цокнула ведьма.