Вычерченная углем линия петляла, изгибалась и ломалась так, словно силилась от чего-то сбежать. Я долго разглядывала черточки. Так близко. Если распахнуть окна, то будет видна каменная гряда, до которой идти дня три. А когда мы заберемся по этой, казалось бы, отвесной стене, найдем идеальный маршрут, то…
Сердце замерло, по спине пробежало волнение. Я обязана узнать, что находится возле вершины Пограничных гор! Они — моя слабость; подъем по ним казался неисполнимой грезой, детской прихотью. Теперь есть возможность наверстать упущенное.
И заодно спасти целую страну.
— Я пойду! — восхищенно отозвалась я.
Ведьма сузила блеклые глаза.
— Возьми карту, иначе заблудишься. Переночуйте в Пригорье, а оттуда двигайтесь на север.
— Позвольте спросить? — Учительница промолчала. — Для чего нужны остальные пометки?
— Ты меня чем слушала? Я обошла по десятку верст от болота и оставляла записи после каждого неудачного похода.
Не знаю, говорила ли она правду, но голос оставался ровным. Старуха подняла чашки, придерживающие карту, и та скаталась в трубочку, подкатилась ко мне, явно приглашая забрать её с собой.
— Но если в пещерах ничего не окажется? — Я легонько провела по бумаге пальцем. — Или путь завалили камни?
— Придется смириться с тем, что дело всей моей жизни — пустышка. Но если ты не заявишься с этим известием, то я помру в счастливом неведении.
И вновь ни единого намека на шутку. Я прикусила губу. Ситуация складывалась двояко: вроде победа близка, а желание разгадать тайну подгоняет похлеще кнута. Но если даже ведьма, которая провела многие годы в поисках, не ведает всех тонкостей, то чего ожидать от меня, глупой девчонки двадцати с хвостиком лет отроду?
— Ты сопли долго развешивать собралась? — перебила раздумья учительница. — Если сказать нечего, топай к своим полюбовникам. Ты получила желаемое. Разговор окончен. И не вздумай проситься на постой.
— К к-кому? Они не… — заикнулась я, но осеклась под строгим шиканьем. — Постойте! Вы говорили, что предупредите об опасностях.
— Да? — Она почесала тонкий нос. — Точно. Опасайся всего. Так будет правильнее.
После чего учительница демонстративно отвернулась и занялась толчением высохших трав в ступке. Я помялась у стола, забрала шершавую карту и аккуратно перевязала ее лежащей рядом веревочкой.
— А можно ещё вопрос? — Ведьма не откликнулась, я выждала пару мгновений, окончательно осмелела и продолжила: — Почему вы не тронули моих друзей?
— Зачем марать руки о тех, кто способен тебе помочь? Ты небезразлична этим мужчинам, и ради тебя они пойдут на всё.
Я могла в сотый раз поспорить с ней, но не стала. В горле засел ком недосказанности: я так и не получила ответа на большинство вопросов, и узнавать правду на практике не хотела. Умирать с мыслью: «Так вот оно что» — так себе занятие.
— Постой, — напомнила о себе учительница. — Позволь одну просьбу. Не подаришь какую-нибудь личную вещицу?
— Зачем?
— На память.
Я изогнула бровь, слабо веря в сентиментальность старой ведьмы.
— Я брала их у всех учениц — такова традиция, — а ты сбежала раньше, чем я смогла попросить хоть что-то. К тому же… ты — моя любимица.
— Но… у меня ничего нет.
Не отдавать же старые сапоги. Хотя и стоило бы. И от лишнего груза отделаюсь, и потребности ведьмы в тоскливых воспоминаниях рядом с вонючей обувью любимицы удовлетворю сполна. Так удовлетворю, что она долго не захочет меня видеть. И нюхать.
Учительница в ожидании прожигала во мне дыры. Я, повинуясь неясному порыву, отстегнула булавку, сцепляющую прореху на любимой, но древней блузе — новую-то пришлось выкинуть после купания в отходах, — и передала её ведьме. В шутку. Та отреагировала поджатыми губами, но потом расхохоталась.
— Ты всегда была оригинальна. Давай сюда булавку и уходи, девчонка. — Наши руки соприкоснулись, и вещица перекочевала в ледяные пальцы.
— До свидания, — на выходе шепнула я.
— Нет. Прощай. Заверши начатое и навсегда скройся с моих глаз.
Дверь захлопнулась за спиной. Лопатки обдало жаром. Из-за угла дома тут же вынырнули две знакомые любопытные морды.