Дома расписаны яркими красками, улочки чистейшие. Никаких бродяг или вшивых дворняг. Все жители, как один, улыбчивые, добродушные. А над головами светит солнце, и снег искрится на вершинах гор. Воздух густ и свеж.
Красота неземная!
Лошадей мы пристроили в конюшне, а сами двинулись в центральный трактир. Здесь, если верить конюху, обедали и градоправители, и известные колдуны, и прочий свет общества. Вот и нам захотелось приобщиться к прекрасному.
Цены, конечно, пугали, но Радислав махнул рукой:
— Не отказывайте себе ни в чем. Угощаю.
Я скептически хмыкнула, но дважды повторять не заставила. Девочка-подавальщица, должно быть, решила, что мы из голодного края, потому что набрали еды как на компанию из десятерых человек. И пока ждали напитки, Лис углубился в просмотр карты. По его тонким пальцам проходила волна дрожи. Бедный варрен, если ведьма всё выдумала, то от горя он рискует и рассудка лишиться.
— Сейчас мы тут, — бубнил он. — Завтра на рассвете двинемся вот сюда, — прочертил пальцем путь, — и окажемся у ущелья, где протекает река. Там же начнем взбираться ввысь. Поскорее бы! Так, а потом куда?..
— Интересно, если я из-под него сейчас стул вытащу — заметит? — хмыкнул Радислав.
Я размениваться на долгие беседы не стала, а молча стянула у Лиса поясную сумку. Варрен даже не шелохнулся. Впрочем, когда принесли телячьи щечки под соусом из давленой клюквы, от карты он оторвался.
Ели мы быстро, почти не жуя. Какая вкуснятина! Даже в имении князя таким меня не потчевали.
— Так, пойду узнавать о ночлеге, — сказал Радислав, когда еды поубавилось, а я развалилась на стуле, выпятив живот.
Проводила его сытым взглядом. Лис тем временем разговаривал сам с собой.
— Ну а если вверху холодина? — спрашивал он у себя. — Тогда нужно взять больше теплых вещей. С другой стороны, — качал головой, — не потащим же мы с собой всё подряд. Или потащим? А пища? Мало ли, сколько недель проведем в пути. Так, а если нагрузить Славу...
Слушать его было весело, но меня отвлекло постукивание по плечу.
— Скажите, вы случайно не колдунья?
Я обернулась. Молодой совсем парнишка, розовощекий, с первым пушком на щеках, смотрел на меня с такой мольбой, что захотелось прижать его к груди и пожалеть.
— Случайно — колдунья. — Приосанилась.
Он зашептал горячо, на самое ухо:
— Помогите мне... Никаких денег не пожалею... Пожалуйста, молю...
— Чем помочь?
— Пойдемте! Тут близко! — Он потянул меня за рукав. — Моя жена рожает, и никак... вторые сутки уже как... повитуха говорит, колдунью бы... а у нас... боги, вдруг она умрет?..
С родами я доселе особых дел не имела, но книга была при себе — что-нибудь да придумаю. К тому же на парня без слез было не взглянуть. Он осунулся, побледнел, и губы его тряслись.
— Лис, — позвала я. — Я на часик отлучусь, ладно?
— Ага-ага, — ответил друг, даже не глянув в мою сторону.
Парнишка плутал по узеньким деревенским улочкам, удаляясь от центра. Червячок сомнения заворочался во мне, когда мы подошли к постоялому двору, и парнишка указал на парадную дверь. С другой стороны, может, они с женой приехали насладиться чудодейственным воздухом, тут-то её и припекло разродиться?
Хотя я не представляла, как ехать в такую даль (все-таки Пригорье располагалось далеко от городов и приличных селений) на сносях. Да и богатым несчастный супруг не выглядел.
Мы вбежали на второй этаж, и парнишка впихнул меня в комнату. На застеленной кровати никого не лежало.
— А где... — начала я, но тут макушку припечатало чем-то тяжелым, и сознание помутилось.
Очнулась я не в самой удобной позе. Подвешенная как туша за вывернутые руки, так, что касалась пола лишь носочками. Тошнило. Ныла ушибленная голова. Комната была всё та же, только вот крюка, вбитого под потолком, я при первом знакомстве не заметила.
Простонала, на что получила ласковый тычок под ребро.
— День добрый, ведьма! — гоготнул кто-то справа от меня.