Моя рука скользит по бумаге…
Жила-была девушка, сотканная из звездного света и жемчуга.
Она ярко сияла в окутанном смогом мире.
Но этот свет был слишком ярким для некоторых.
Так что каждый день они бросали в нее свои искры мрака и ненависти,
Пытаясь сжечь и заклеймить девушку, которая так ярко сияла.
Потом они отойдут в сторону и будут смотреть, как она горит.
К тому времени, как девушка вернулась домой, она была вся в ожогах.
И когда она посмотрела в зеркало, все, что она увидела…
Тусклость ее света, ожоги, боль,
И это заставило ее собственные глаза полыхать.
Поэтому она принялась стирать следы.
Она терла до тех пор, пока пальцы не начали кровоточить и болеть.
Пока они не сгорели.
Пока все не сгорело.
И пятна, и следы начали исчезать.
И часть ее сияния исчезала вместе с ними.
Или, может быть, ее глаза были просто слишком обожжены, чтобы его видеть.
Глава 7
Рейвен
Несмотря на то, что Дикси Мэй угрожала мне, и какой-то парень подбросил записку на мой стол, первая пара заканчивается не полным провалом. Я лучше узнаю Джекса, и мне удается выполнить задание, которое изначально показалось сложным.
К тому времени, как звенит звонок, я чувствую себя довольно сносно, собирая учебники и складывая их в сумку, включая эту дурацкую записку. Джекс тоже собирает свои вещи. Затем, вместо того чтобы уйти, он ждет меня.
— Ну и? — спрашивает он, как только я беру сумку.
— Ну и что? — не понимаю я.
— Я видел, как ты писала, — говорит он. — Описание своих эмоций сработало?
— На самом деле да, — говорю я ему, когда мы идем к выходу. — Спасибо за совет, о великий писатель. — Я слегка кланяюсь.
Он хихикает.
— Я не великий писатель. Просто люблю писать. — Мы останавливаемся перед группой девочек, выходящих из класса, а затем тоже выходим. — Для меня это терапевтическое средство. — Он засовывает карандаш за ухо, и я ловлю себя на том, что сдерживаю улыбку.
Не писатель, да? Потому что сейчас он действительно выглядит именно так.
Коридор довольно переполнен, но это нормально для старшеклассников между уроками. Что ненормально, так это то, как много пристальных взглядов направлено в нашу сторону. Конечно, на меня и раньше пялились, в основном потому, что Дикси Мэй распространяла потрясающую историю моего прошлого. Но на меня никогда так сильно не таращились, и эти взгляды больше смущенные, чем злые. Это вроде как не имеет смысла, так как записка, которую кто-то бросил на мой стол, явно означает, что она рассказала обо мне людям.
— Значит, все сейчас пялятся, потому что я иду с тобой? — шепчу я ему, обводя взглядом коридор.
Джекс пишет сообщение на своем телефоне и рассеянно поднимает взгляд. Потом он улыбается.
— Возможно. — Он убирает телефон в задний карман. — Извини за это. Мне кажется, ты чувствуешь себя неловко. — Он колеблется, покусывая губу, изучая меня. — Если хочешь, могу предоставить тебе личное пространство. Конечно, я не хочу этого делать, но пойму, если для тебя все это слишком.
Он едва заметно кивает группе девушек, украдкой поглядывающих в нашу сторону.
Я могла бы согласиться. Насколько я знаю, эта маленькая дружба скоро закончится, как только ребята узнают обо мне всю правду. Но опять же, мысль о возвращении к одиночеству мне не нравится.
— Нет, все в порядке. — Заверяю его.
Он заметно расслабляется.
— Хорошо.
Я игриво толкаю его плечом.
— Ты хочешь быть моим другом, Джексон?
Он качает головой, изо всех сил стараясь не улыбнуться.
— Тебе повезло, что да, иначе я преподал бы тебе урок о том, как называть меня Джексон.
Я не могу не думать о том, что Кэти сказала мне вчера, о том, что Джекс был агрессивным засранцем. Помимо нескольких тонких замечаний, которые могут быть немного неловкими, я просто не могу представить его другим.
Почему возникают эти слухи? Это просто слухи? Или в них есть истина?
— Какой у тебя следующий урок? — спрашивает Джекс, отвлекая меня от моих мыслей.
Я достаю из кармана расписание.
— Математика. Ерунда.
— Математика определенно отстой. — Он наклоняется, чтобы посмотреть на мое расписание, так близко, что его волосы касаются моей щеки.
От него приятно пахнет одеколоном и мятой.
Чья-то рука внезапно обвивает мою, когда кто-то подходит ко мне со спины. — Что мы делаем?
Я тут же напрягаюсь, готовясь к тому, что мне придется заново пережить тот случай, когда я оказалась в чулане уборщицы. Затем моя голова резко поворачивается в сторону, чтобы увидеть, кто меня поймал, и напряжение спадает с моего тела.
Хантер рядом со мной, веселый и полный улыбок, как обычно.
— Мы идем в класс, — говорю я ему, продолжая идти по коридору, держа его за руку.
Джекс идет рядом со мной, с другой стороны, и я чувствую себя в безопасности между ними двумя. Хотя, появление Хантера увеличило количество пристальных взглядов.
— Точнее, я, — добавляю. — Не думаю, что у кого-то математика со мной?
— К сожалению, нет, — говорит Джекс, перемещая книги в другую руку.
Вздохнув, я убираю расписание в задний карман, втайне желая, чтобы мне не пришлось идти на занятия одной. Потом закатываю глаза. С каких это пор, я не могу справиться с тем, чтобы ходить на занятия в одиночку? Я делала это раньше много раз.
— Кто учитель? — спрашивает меня Хантер, обходя парочку, целующуюся у шкафчиков.
Ну, по крайней мере, эти двое не пялятся на нас.
— Мистер Джей — Джекс слегка касается меня плечом, когда приближается ко мне, чтобы обойти чирлидершу. Как только он обходит ее, его плечо прижимается к моему.
И вот так я иду в класс под руку с Хантером, и плечом к плечу с Джексом. И к тому времени, когда мы приходим к месту назначения, я чувствую себя довольно комфортно.
После того, как Хантер высвобождает свою руку из моей, он поворачивается ко мне.
— Напиши кому-нибудь из нас, если тебе что-нибудь понадобится, ладно?
Я киваю, стараясь скрыть волнение от того, что иду в класс одна.
Смирись с этим, Рейвен. Ты уже большая девочка.
Поэтому, собрав все свое мужество, я вхожу в дверь, надеясь, что все будет хорошо. И это чувство не покидает меня какое-то время. Пока... пока я не получаю сообщение. Одно-единственное сообщение, но этого достаточно, чтобы испортить мне весь день.
Неизвестный: Я слежу за тобой, Рейвенли, и знаю, что ты сделала. А они уже знают?
Глава 8
Рейвен
К началу обеда я пребываю в мрачном настроении. И волнуюсь. Не только из-за сообщения, но и потому, что беспокоюсь, что, когда Хантер попытается найти отправителя, он увидит текст и может задать вопросы. Или что этот человек, отправивший сообщение, каким-то образом расскажет им все, так как я приняла последнее сообщение, которое он послал, как тонкую угрозу сделать это.
Единственная хорошая вещь — это то, что в сети нет информации обо мне. Конечно, ребята сказали, что нашли какие-то сведения, но я сомневаюсь, что они знают всю историю, например, как меня обвинили в убийстве моих родителей, в каком состоянии я была найдена в тот день, о моем пребывании в психиатрическом отделении. Однако после того, как Хантер посмотрит на сообщения, он может спросить. И что тогда? Я просто солгу или скажу им правду, скрестив пальцы, что они не посмотрят на меня так, как будто я урод?