— Так ты и есть та маленькая девочка, из-за которой все так суетятся? — Она останавливается передо мной и наклоняет голову. — Честно говоря, я не понимаю, в чем тут дело. Ты даже не похожа на нее. Это наталкивает на мысль, действительно ли ты она, если он просто всех обманывает. У него и так репутация лжеца.
— Как и у тебя, Диана, — говорит мальчик, качая головой.
Ее губы раздраженно дергаются.
— Ах ты, маленький засранец... — Она замолкает, натягивая приторно-сладкую улыбку. — Знаешь что? Можешь говорить обо мне все, что хочешь. По крайней мере, я не чудовище.
Парень сжимает губы, его взгляд перемещается на меня, и я клянусь, что в его глазах читается раскаяние.
— Что происходит? — подаю я голос. — Кто Вы? И где мой отец?
Внимание женщины возвращается ко мне, улыбка все еще на ее лице.
— Что происходит, так это то, что ты собираешься заплатить долг своей распутной матери.
Гнев горит под моей кожей, когда я сжимаю руки в кулак.
— Не называй так мою маму!
Женщина ухмыляется при виде моих сжатых кулаков.
— Ты серьезно думаешь ударить меня? Ты всего лишь ребенок.
Я делаю шаг вперед и бью ее кулаком в живот.
Она охает, ее лицо искажается от боли.
— Ах ты, маленькая соплячка, — бурлит она и бросается на меня.
— Диана, — кричит Кид. — Если ты прикоснешься к ней, боссы будут в бешенстве.
Она резко останавливается, яростно дыша, глядя то на меня, то на Кида.
— Пошел ты, — она сплевывает, но больше ко мне не приближается.
Боссы? Что это значит?
Я собираюсь об этом спросить, когда женщина внезапно расслабляется, напряжение покидает ее тело.
— Знаешь что? Я не обязана выслушивать это дерьмо. Мне велели привести тебя сюда, и ничего больше. — Она поворачивается, стуча каблуками по каменному полу, и начинает уходить. — Ты знаешь, что делать, — говорит она, проходя мимо мальчика, и он заметно напрягается.
Ухмыляясь, она выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.
Тишина повисает между нами, пока Кид просто стоит засунув руки в карманы и пристально глядя в пол.
Наконец, я не могу больше выносить тишину.
— Тебя ведь зовут Кид, верно? (2)
Качая головой, он поднимает взгляд на меня.
— Нет.
— О. — Я так запуталась. — Но тебя все так называют?
— Я знаю, — говорит он спокойно.
— Почему тебя так называют, если это не твое имя?
Он пожимает плечами, не говоря ни слова, просто смотрит на меня.
От вновь воцарившейся тишины мне становится не по себе, и я пытаюсь придумать, что бы ему сказать.
— Меня зовут Рейвенли, — говорю я. — Но почти все зовут меня Рейвен.
Мгновение он изучает меня.
— У меня есть домашний ворон.
— Правда? — спрашиваю я, подходя к нему. — Как тебе удалось заполучить одного из них в качестве домашнего животного?
Он пожимает плечом.
— Я поймал его.
— Это действительно круто. Он здесь? Может быть, ты мне его покажешь?
Он отрицательно качает головой.
— Он у меня дома.
— А это не твой дом? — спрашиваю я, и он снова мотает головой. — Чей он?
Он хмурится.
— Босса.
— Кто это, черт возьми?
Он, кажется, начинает нервничать, почесывая затылок.
— Поверь, ты не захочешь этого знать.
— Ммм. — я теряюсь. — Ты знаешь, почему я здесь?
Он тяжело сглатывает, не отвечая мне. Снова становится тихо, и печальный взгляд возвращается на его лицо.
Честно говоря, он не выглядел грустным только тогда, когда говорил о своем питомце вороне.
— Как зовут твоего ворона? — спрашиваю я, надеясь, что он снова расслабится и, возможно, расскажет мне, какого черта я нахожусь в этом доме.
Он пожимает плечом.
— Я не назвал его.
— Ну, ты должен, — говорю я. — Каждому питомцу нужно имя.
— Давая имена вещам мы становимся слабыми, — машинально бормочет он.
— Ни за что, — не соглашаюсь я, делая шаг к нему. — Давать имена действительно весело, особенно домашним животным, потому что ты можешь назвать их практически как угодно. Однажды я назвала бродячую кошку Кошкой. Хотя на самом деле она не была моим домашним животным. Она просто иногда забредала к нам на задний двор.
— Ты назвала кошку Кошкой? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами, слегка улыбаясь. — Мне это показалось смешным.
— А тебе нравится быть смешной? — Он, кажется, смущен этим.
Я снова пожимаю плечами.
— Мне нравится быть разной, и даже смешной иногда… Почему тебя это так смущает?
Он приподнимает плечо, глядя на меня так, словно сильно озадачен.
— Просто ты… Даже не знаю… Ты выглядишь... счастливой?
— И это сбивает тебя с толку?
Он снова пожимает плечами.
Мальчик очень любит пожимать плечами.
— Что ж, иногда я бываю счастлива, — сообщаю я ему. — Точно так же, как бываю грустной иногда. И злой. И напуганной. Это совершенно нормально.
Между его бровями появляется морщинка.
— Не в моем мире. — Потом он грустно вздыхает. — Слушай, я не могу назвать своего ворона как-нибудь, иначе мой отец на меня разозлится.
— Да? — спрашиваю я, и он кивает. — Тогда твой отец очень строг.
— Да, это так, — глухо соглашается он.
У меня такое чувство, что его отец действительно злой парень. Неудивительно, что он все время выглядит таким грустным.
Я ловлю себя на том, что хочу сделать его счастливым.
И тут мне в голову приходит идея. К тому же довольно потрясающая.
— Ну, может быть, ты сможешь дать ему имя без его ведома, — я предлагаю. — Например, как я назвала свою кошку Кошка.
Он бросает на меня странный взгляд.
— Ты думаешь, мне следует назвать своего ворона Вороном? — спрашивает он. — Как тебя?
Я невинно пожимаю плечами, делая вид, что это только что пришло мне в голову.
— Ну, тебе действительно не обязательно называть его в мою честь. Это может быть просто странное совпадение, что у нас одно и то же имя.
Он снова замолкает, бросая на меня подозрительный взгляд. Но потом он исчезает.
— Я подумаю об этом.
Киваю, улыбаясь. На какую-то секунду мне кажется, что он тоже улыбается. Но улыбка быстро исчезает и взгляд наполняется паникой, когда в комнате щелкает интерком.
— Кид, перестань валять дурака и делай то, что должен, — раздается из динамика мужской голос.
Кид тяжело сглатывает.
— Прости, — шепчет он и делает шаг ко мне.
Мое сердце начинает учащенно биться, и я не знаю почему. Затем он касается моей руки, и я слышу звук крыльев.
Мои веки распахиваются, когда я вырываюсь из воспоминаний. Поначалу я не могу понять, что меня так встряхнуло, мой разум совершенно дезориентирован. Затем я чувствую, как порыв холодного воздуха ударяет мне в щеки, и я внезапно просыпаюсь. Хотя мне бы хотелось, чтобы это было не так.