То ли от того, что вид у Сверстникова был слишком жалкий, то ли от того, что мама у него была чертовски мила или же потому, что вечер был свободный… как многие вечера до него, я согласилась на сию авантюру. Диман решил прикинуться джентльменом и отвести меня от точки А – мое жилье – до точки Б – жилье его мамы.
Сидя в своей комнате и готовясь к грядущему, я примеряла возможные маски на вечер – любезность, учтивость, внимательность, добропорядочность, благочестие, наивность, святая простота, ангельская улыбка и влюбленные глазки, кокетство… Мое последнее платье – то, что я переделала из старого маминого – еще сохло после стирки. Пришлось поскрести по сусекам, чтобы найти маленькое черное платье. Скромнее вы даже на монашке не увидите. Сие творение рук человеческих когда-то в шестидесятых с гордостью носила моя бабушка по маминой линии. То была женщина с уникальным чувством стиля. Я рада, что мне достались многие ее наряды… Строго, чопорно, но безумно элегантно.
До дома его мамы мы шествовали молча. В тишине. Но не сказать, чтобы она была какой-то напряженной.
Вдруг вспомнилось, как много-много лет назад, когда нам с Димкой было по девять, а Маше едва стукнуло восемь, мы часто тусовались вместе. Наши мамы поддерживали между собой дружеские отношения, соответственно, дружили и мы. Но потом. Все изменилось.
- Привет, как спалось? – Сверстников нагнал меня буквально на ступеньках школы.
- Отлично, - послав ему благодарную улыбку, я прошла в дверь, которую он придержал, и затем вошел следом.
- Еще раз спасибо… - начал он, но не закончил, так как его грубо перебили.
- Не может быть… - шокировано протянула Вика Смирнова, стоявшая посреди вестибюля школы прямо напротив главного входа. - Не может это быть правдой! - с неприкрытым презрением промямлила она, переводя взгляд с недоумевающей меня на менее сконфуженного Сверстникова.
Так. Тут нажмем на «паузу» и вспомним, что было вчера вечером после того, как Димка зашел за мной и сопроводил до дома своей мамы… Там нас ожидал вкуснейший ужин из всех, что я когда-либо пробовала в своей жизни. Примечательно, что мама его все приготовила сама, не используя полуфабрикаты или что-то в этом роде. На мой предвзятый взгляд, вечер удался. И судя по тому, какие комплименты расточал Сверстников, пока провожал меня обратно до дома, ему ужин тоже пришелся по душе. Про его счастливую маму и вовсе сказать нечего - ее сверкающие глаза говорили все сами. А отчим – так вообще один сплошной сборник анекдотов! Наверное, он хотел нас ими убить.
Теперь. Смело можем возвратиться в субботнее утро. Разгневанная – да, быстро же она от шока, разочарования и отчаяния перешла к более воинственному виду – глава «соблазняшек» попеременно пыталась пригвоздить взглядом меня и Димана.
- Что не может быть правдой? – невинным голоском полюбопытствовала я, снимая пальто, от которого почему-то мне помог избавиться Сверстников и даже сам повесил его в гардеробе рядом со свой курткой.
- Моя мама вчера разговаривала с мамой Димана, - неохотно пустилась в объяснения Смирнова, - его – была просто в восторге, что он наконец-то «посерьезнел» и стал встречаться с… тобой. - Все-таки удержаться от гримаски ей не удалось.
Что ж, соглашаясь на маленький спектакль перед одним человеком, всегда нужно предусматривать гала-шоу перед толпой.
- Ох, милая, - прикинувшись дико сочувствующей ей старушкой, проговорила я, - не волнуйся, через недельку он снова станет твоим…
- Идем? – в это мгновение объект нашего взаимного на сей день интереса вернулся из гардеробной и с деловым видом вырвал из моих рук сумку.
- К-конечно.
Мы шли по лестнице, когда я буквально приперла Димана к стенке.
- Что это сейчас такое было? – требовательно прошипела я.
- Что? – невинно переспросил одноклассник. - Моя мама в хороших отношениях с матерью Смирновой.
- Я о другом, - всеми силами сдерживаясь, процедила я, - твое поведение…
- Что – мое поведение?
- Я тебя умоляю… - закатив глаза, выдохнула я и пошла дальше.
Разумеется, он двинулся следом. Я дошла в кабинете до своей парты и, к всеобщему обалдеванию, сей странный субъект уселся рядом со мной. Даже Ковалев, сидевший напротив, пребывал в ставшей типичной для него прострации.
- Потерпи всего несколько дней, - тихо-тихо попросил новый сосед по парте.
- Думаешь, твою маму устроит пара дней? – гневно просипела я.
Нет, все же, о чем я думала, когда соглашалась? Точно не знала, под чем подписываюсь.
- Я что-нибудь придумаю, - заверил Сверстников, правда, мне кажется, ему эта мантра самому намного нужнее.
Самое дорогое и мучительное, чем может обладать человек – память. Люди часто жалуются и плачут, мечтают или хотят избавиться от прошлого, забыть те или иные моменты своей жизни. А я вот думаю, что каждая деталь прошлого самоценна и делает нас такими, какие мы есть. Глупо предполагать, что, избавившись от пяти минут позора, можно стать лучше или чище. Дудки. Если вы уберете из памяти тот или этот эпизод, то не будете знать, что это такое и как с ним бороться, какие уроки извлекать и на какие грабли повесить таблички «дважды не наступаемо». Итак, я призываю: запоминайте, откладывайте в дальние ящики, запечатлевайте на мысленной пленке каждую прожитую секундочку. Потому что, если жизнь и вправду сон, то прожить сей сон нужно так, чтобы по пробуждении не было мучительно стыдно. Или жалко, на худой конец.
До дня Святого, что б его, Валентина осталась неделя. Я не паникую и не пребываю в прострации, как некоторые, чьи имена не стоят упоминания. Меня волнуют вещи полюбопытнее. Например, тот малюсенький факт, что по прошествии «счастливых отношений» Сверстников не стремился на меня «забить» и даже подарил мне браслет…
- Это что – клеймо? – брезгливо воскликнула я, резко отдернув руку, когда он уже собрался надеть его мне на руку, - специально даришь девушкам, чтобы случайно не попасться на одну и ту же дважды?
Мой выпад его озадачил. Видать, парниша еще ни разу в жизни не задумывался над тем, что дарит своим фавориткам. Наверное, несколько лет назад он сразу оптом скупил тысячу миловидных браслетиков и теперь по мере необходимости пристраивает их. Правда, тут нужно сделать оговорку – я не его фаворитка. Существенная разница, вам так не кажется?
- Не проще сразу на лоб ставить печать – «опробовано»?
Мы сидели за последней партой. В классе стоял невыносимый гвалт, зато нас никто не слышал. Я вдруг так отчетливо увидела картинку – наша школа, по коридорам туда-сюда бродят толпы девушек от пятнадцати до семнадцати лет с ярко-красными отштампованными на весь лоб надписями, а «мой кавалер» сидит у входа в школу и ставит им эти самые печати. Боже, мое видение было настолько отчетливым, что ни заговори мой сосед по парте, я бы закричала от столь красочного наваждения.
- Ладно, Тань, я понял, - процедил Сверстников, - успокойся.
Как вы думаете, что случилось на следующий день? Сцена полностью повторяется. Только на этот раз в руках моего фиктивного благоверного появляется длинный белоснежный футляр с золотистыми завитушками на крышке, внутри которого извивается тонкая серебряная цепочка, чьим апогеем служит шоколадно-черная жемчужинка. Скромно, но элегантно. На секунду я потеряла дар речи.
- Совсем другое дело.
- Я рад, что тебе понравилось, - довольно откликнулся Сверстников.