ДЕНЬ ВТОРОЙ
В комнатке снова было шумно, как на рынке древнего Гардгэна. Правда, сегодня никто не просил воды и не кричал так громко, как в прошлый раз. Да и толстуха не задыхалась. Кроме того, молчал Данкэн. Эта перемена в нем была настолько странной, что я даже не знал, радоваться мне или огорчаться. Когда подобные люди молчат, жди чего-то на самом деле необычного. А мне сейчас только на самом деле необычного не хватало - словно все, что случилось до того, было не "на самом деле необычным". Журналист сидел слева от меня и непрерывно смотрел в мою сторону. Я мысленно попытался разобраться: что же может быть не так? Надел что-нибудь броское? Да вроде нет. И не тот это человек, чтобы смотреть во все глаза на соседа лишь из-за того, что тот не так оделся. Тут бы в ход прежде всего пошел язычок, но - в этом-то вся странность! - писака молчал, как камни этих стен. Я повернулся, изрядно разозленный его взглядом, и намеревался выдать что-нибудь резкое и колючее, когда журналист испуганно вскинул перед собой руки и прошептал: - Молчите! - Что? - Умоляю вас, молчите! - повторил он, пристально глядя мне прямо в глаза. Если Данкэн хотел, чтобы я по его взгляду почувствовал всю серьезность сказанного, то он своего добился.- Молчите, я все вам объясню. Как только выйдем отсюда, я вам все объясню. Объясню, только молчите, умоляю вас! Кажется, он зациклился. - Сейчас полдень, господа, - сообщил нам, поднимаясь с каменного трона, Мугид. - Поэтому у вас есть время, чтобы немного отдохнуть и познакомиться с башней поближе - конечно, кто желает этого. - Можно вопрос? - Это был сухенький низенький человечек, сильно смахивающий на какого-то академика. - Слушаю вас, господин Чрагэн, - учтиво склонил голову повествователь. - Скажите, почему вчера мы внимали до позднего вечера, а сегодня сеанс закончился раньше? - Человечек погладил свою маленькую бородку, потом извлек из заднего кармана брюк носовой платок и промокнул блестящую от пота лысину. В комнатке было жарко. - Ответ прост. Видите ли, господин Чрагэн, дело в том, что каждое повествование похоже на отдельную историю. Ее нельзя разрывать и подавать конец день спустя после того, как вы воспримете начало. Это только повредит.- Интересно, что он имел в виду и кому может повредить "это"? Посему иногда наши сеансы могут длиться полдня, а иногда растягиваться на сутки. Все зависит от того конкретного эпизода, который я должен буду повествовать вам, чтобы во всей полноте описать историю ущелья. Слишком громко сказано. Не историю ущелья, а всего лишь ее малую часть. Правда, единственную, более-менее заслуживающую внимания. - Еще вопросы, господа? - оглядел каждого из нас повествователь. - Вы говорили о знакомстве с башней.- Это поднялась со своего места Карна. - А что именно здесь есть? На что вы посоветуете обратить внимание? - Она очаровательно улыбнулась и села. - Разумный вопрос, - довольно кивнул Мугид. - Но, господа, я не стану рекомендовать вам что-либо конкретное. Ходите везде, где вам заблагорассудится, и смотрите. Конечно, за исключением тех комнат, куда вход посетителям запрещен. - А каким образом мы узнаем об этом? - поинтересовался пожилой, с виду рассудительный мужчина в деловом костюме, с короткой стрижкой и гладко выбритым подбородком. Он сидел рядом с женщиной, чуть моложе его, с которой все время находился вместе,- видимо, с женой. - Узнаете, - неопределенно взмахнул рукой Мугид. - Ну что же... - сомневаясь, покачал головой вопрошавший. - Не переживайте, господин Валхирр, - успокоил его старик. - Вам с госпожой Валхирр не грозит заблудиться или попасть в какое-нибудь тайное место, каждый увидевший которое подлежит немедленному умерщвлению. Все будет в порядке. Господин Валхирр натянуто улыбнулся. Я мысленно покачал головой: лицезреть три совсем разные улыбки за столь короткий промежуток времени! И еще молчащий Данкэн. Весьма насыщенный день. Мугид снова оглядел нас, словно воспитатель - малышей, раздумывающий, выпускать их гулять или же не выпускать. Мне его взгляд, откровенно говоря, не понравился, но после вчерашних слов я вполне мог судить предвзято. - Ну что же, господа, - резюмировал наш повествователь. - Я прощаюсь с вами до ужина. Обедать, скорее всего, мы будем в разное время - когда кто пожелает. Просто приходите в Большой зал, а слуги позаботятся о вас. Впрочем, - добавил он, помедлив, - думаю, с ужином у нас выйдет точно так же. Поэтому до завтра, господа. Возможно, с некоторыми из вас мы сегодня не увидимся. Я пожелал, чтобы сказанное прежде всего касалось меня - совсем не хотелось лишний раз встречаться с этим человеком. На сегодня мне вполне должно было хватить Данкэна с его сумасшествием. Тот уже вцепился клещом в рукав моей рубашки и волок прочь из комнатки. Я только и успел бросить прощальный взгляд на Карну да вымученно ей улыбнуться. Кажется, она не обратила на меня особого внимания, увлеченно беседуя с толстухой и господином Чрагэном. Ну вот, еще одна улыбка. Просто день фальшивых улыбок! Только Карна во всей нашей компании и улыбалась открыто, без задних мыслей. Наверное. Данкэн стоял рядом, дрожа всем телом, словно загнанный конь. Не вызывало сомнений то, что он тяжело болен. Больше всего это походило на лихорадку, но я никогда хорошо не разбирался в хворях. Здесь для подобных целей должен быть лекарь. Позже спрошу у... да нет, не у Мугида - у слуг. Они наверняка знают. - Простите мне мое поведение, но вы долж... прошу, выслушайте меня. А до тех пор ничего не говорите. Полно, да Данкэн ли это?! - Пойдемте.- Он так и не выпустил рукав моей рубашки. Я подумал о том, что после сегодняшних приключений ее придется сменить - мятые рукава всегда вызывали у меня легкое отвращение. Стоило мне воздеть кверху брови и открыть рот, чтобы просто спросить, куда же он намеревается идти, как журналист побледнел и затрясся пуще прежнего: - Умоляю, молчите! Я отодвинул вопрос подальше, в самый темный уголок памяти, и поинтересовался у самого себя - с какой стати вообще все это делаю. Ответ оказался до банального прост: мне было интересно. Поэтому я пообещал себе сдерживаться и пошел вслед за Данкэном, ведомый им, словно хозяин - большой и непослушной собакой. К моему удивлению, наш путь лежал к входной двери. Журналист повернул ручку, и дверь открылась, обдав нас волной свежего прохладного воздуха. Кто-то из гостей оглянулся, чтобы выяснить, почему стало холоднее, но дверь за нами захлопнулась, позади остались тепло и уют гостиницы (весьма, кстати, относительный). - Так в чем же дело? - не выдержал я. Сильный ветер мгновенно растрепал волосы на голове и надул рукава рубахи. - Какого демона?.. - Помолчите! - умоляюще вскрикнул Данкэн. - Помолчите и дайте мне сказать! - Так говорите же! - прорычал я. Журналист уставился на меня выпученными глазами; в следующую секунду его словно прорвало. Он говорил примерно так, как барабанит по клавиатуре профессиональная машинистка. - Снова! Вы видите, это началось снова! Конечно, я сам виноват. Я довел вас. И ведь знал же, что делаю, но не продумал все до конца. И вот теперь - сызнова. Это началось с самого утра - помните, я не пришел на завтрак и ждал вас всех уже внизу. А знаете, почему я не пришел? Отнюдь не из-за того, что не был голоден или постился. Нет! Я просто не мог прийти. Слышите! Я проснулся рано утром, оделся, а потом подошел к двери комнаты с твердым намерением выйти оттуда и попасть в Большой зал. Что, вы думаете, со мной произошло? Я не мог двинуться с места! Да-да, я не шучу и не оговариваюсь! Я не мог двинуться с места. Но стоило мне только развернуться и направиться к кровати, как мое тело снова начало слушаться меня. Я попробовал еще раз выйти из комнаты. (Самое интересное, что этим утром я уже покидал ее, когда посещал отхожее место.) Прежде мне это удавалось, но теперь, как только я приблизился к двери, все мышцы мои снова отказались повиноваться. И так несколько раз. В это время пришел слуга и спросил, буду ли я завтракать. Кажется, я ответил что-то крайне грубое, но - поймите меня! - я был растерян и даже испуган. Мне совсем не улыбалось провести остаток своей жизни в этой растреклятой комнатушке. И вот тут-то я вспомнил наш вчерашний разговор. Помните, вы сказали: "надеюсь, за завтраком мы с вами не увидимся"? Я кивнул, но, кажется, журналист не обратил внимания. Данкэн тараторил как заведенный, и я уже начал догадываться, кто его "завел". - Вот в этом-то все и дело! В этих ваших словах! Они вынуждали меня оставаться в комнате. И теперь история повторяется снова: вы велели говорить, и я говорю. Я хочу остановиться, но не могу этого сделать. И наверное, не смогу, пока не закончу... Так вот, возвращаясь к сегодняшнему утру. Когда я догадался, в чем дело, я решил проверить свои предположения. Стоило только убедить себя, что я иду не в Большой зал, а вниз, чтобы дожидаться там остальных, - и тело оставалось послушным мне до тех пор, пока я не изменил свои намерения. Я поэкспериментировал некоторое время, догадываясь, что уж его-то у меня предостаточно - вы как раз завтракали. Потом я все-таки спустился на первый этаж и стал ждать там. Дальнейшее вам известно. Он замолчал и облегченно вытер лоб. Хотя здесь, на площадке, было холодно, Данкэн за время своего монолога изрядно вспотел. Я медленно отошел к парапету, не зная, что и сказать. Разумеется, я ни секунды не верил в то, что способен управлять другими людьми при помощи слов. В конце концов, раньше этого никогда не случалось, так с какой же стати такой способности появиться теперь? Но и обвинить Данкэна во лжи я не мог. Потому что он не лгал. И не разыгрывал меня. Он говорил правду и искренне верил в то, о чем говорил. Другой вопрос: что же случилось с ним на самом деле? Мысль о самовнушении я отбросил сразу. Не тот Данкэн человек. Но что же тогда?! Я не знал. И если честно, не особенно желал выяснять. Мне хватало забот и помимо всех этих новооткрывшихся сверхъестественных способностей собственного организма. Журналист несмело кашлянул за моей спиной, а потом осторожно спросил: - Ну что? Я пожал плечами: - Не знаю. Вы уверены в том... Глупости. Конечно, он уверен. - Может быть, это действует только на меня? - предположил журналист. Я вздрогнул от резкого дуновения ветра и покачал головой: - Вряд ли. Вряд ли все это вообще может быть на самом деле. Данкэн вздохнул: - Не верите. - Верю. И все-таки этого не может быть. - Если желаете, давайте проверим, - предложил он с еле заметной дрожью в голосе. - На ком? - поинтересовался я. - И зачем? Ну последнее-то понятно. Но вот на ком? - Хорошо, - кивнул Данкэн. Он встал рядом со мной у парапета и перегнулся наружу, словно его тошнило. Да, наверное, примерно так он себя и чувствовал в тот момент. - Хорошо. А что предлагаете вы? - Не знаю, - ответил я после долгого молчания. - Давайте подождем и посмотрим. - На что?! - взорвался он. - На что посмотрим?! - Не знаю.- Кажется, я сегодня был крайне неоригинален. - Пойдемте-ка лучше внутрь, пока мы еще не превратились в две ледяные статуи. Вдруг у Мугида нет ледоколов? Данкэн повернулся к двери, и, когда наши взгляды на секунду пересеклись, в его глазах я заметил страх. Интересно, а что отразилось в моих?.. Внутри было тепло и пусто, только эхо далеких голосов бродило где-то высоко, у самой крыши. Со второго этажа ощутимо тянуло запахом съестного. - Ну что, прогуляемся по гостинице и осмотрим местные достопримечательности? Все равно ведь делать нечего. - Здесь я вам не компания, - покачал головой Данкэн. Правда, эти слова он произнес с некоторой долей настороженности, словно боялся, что я стану возражать. - Напомню вам, что еще не завтракал сегодня. Так что - коль вы не против - пойду предаваться чревоугодничеству. - Он помолчал и тихо добавил, больше для себя: - Если кусок в горло полезет. - Приятного аппетита. Поговорим после ужина. Журналист молча кивнул и отправился наверх. Я проводил его взглядом и подумал, что отныне связан с этим человеком, хочу того или нет. Он, кажется, тоже чувствовал нечто подобное - пускай и неосознанно. Проклятье! Осложнения на каждом шагу! Нужно было, наверное, идти к себе в номер и заняться тем, ради чего я сюда и приехал, но после разговора с журналистом делать этого совсем не хотелось. А хотелось просто пройтись и поразмыслить над всем, что случилось со мной за последние два дня. Я стал бродить по первому этажу, разглядывая висевшие там гобелены и прислушиваясь к голосам наверху. Кто-то восторженно восклицал: "Взгляните, вы только взгляните на это!", а другие вторили: "Какая красота!" Первый голос, похоже, принадлежал толстухе с крашеными волосами, остальных я не узнал. Карны, кажется, среди них не было. Жаль. Она - единственный человек, от чьего общества я не отказался бы сейчас. Хотя мне необходимо было одиночество, чтобы разложить все происходящее по полочкам. Сунув руки в карманы и порождая своими шагами гулкое эхо, я бродил по периметру первого этажа и размышлял о словах Мугида. Что он имел в виду? Подобные вещи не говорят просто так, да и старик не похож на тех, кто склонен к мистификациям и подпусканию тумана. Впрочем, мистификаторы и не выглядят таковыми. В этом-то вся соль. Но если поведение Мугида тревожило меня, то рассказ Данкэна вызывал недоумение. Что же происходит в этой проклятой гостинице? Хинэг предупреждал меня, что я не первый, кто получил подобное задание. И все его проваливали. Почему? Ведь сюда посылали не людей с улицы. Может быть, каким-то образом влияют повествования? И Данкэн - всего лишь жертва такого влияния? Скажем, в его сознании я каким-то немыслимым образом приобрел качества Пресветлого. А именно: способность голосом заставлять людей повиноваться. Если учесть то, что с самого начала журналист был склонен к встрече с чем-нибудь тайным и опасным... И все равно, такая гипотеза притянута за уши. Что-то другое? Но что?! Ответа не было. Единственный вывод, к которому я пришел, пока размышлял: нужно попытаться проникнуть в закулисную жизнь "Башни". Тогда я смогу выяснить, что же таится за словами Мугида... а заодно, если получится, решить проблему с Данкэном. Но, конечно, не следует забывать о своих непосредственных обязанностях... Сделав почти полный круг и изучив некоторое количество гобеленов, я обратил внимание на то, что один из них отличается от прочих: нижние края полотнища свободно покачивались в воздухе. Так, словно за ним дверь. Как раз то, что мне нужно,- закулисная жизнь "Башни". Загобеленная. Я осторожно посмотрел по сторонам, чтобы убедиться: рядом никого нет. Потом приподнял гобелен за краешек и обнаружил за ним каменную плотно пригнанную дверь. На уровне глаз в камне был выбит знак: молния, скрестившаяся с клинком. Когда-то давно это означало предупреждение, хотя сейчас я не мог вспомнить, о чем же именно предупреждали подобным образом. Я колебался всего лишь мгновение, а потом налег плечом на дверь изо всех сил. Шансов на то, что ее оставили незапертой,- никаких. Но она была незаперта! Я счел это знамением свыше и проскользнул туда, осторожно опустив гобелен за спиной. Дверь отпиралась внутрь, и поэтому я не стал закрывать ее - снаружи видно не было, а туда, где оказался я, проникало хоть немного света. Вполне достаточно, чтобы сориентироваться. Я находился в просторном помещении с высоким потолком. Отыскав на ощупь карманный фонарик, отрегулировал луч света: сделал тоньше и длиннее. Не хотелось бы, чтобы заметили снаружи. Луч высветил зал, пол которого покрывали крупные плиты, а стены и потолок оказались высечены прямо из камня. Я находился в той части башни, которая примыкала к скале, так что в этом не было ничего удивительного. С потолка свисали клочья паутины, а в щелях между плитами копошились мокрицы и еще какие-то мелкие твари. Как только зажегся фонарик, они поспешили спрятаться в своих убежищах и теперь осторожно поводили усиками - это порождало гигантские фантасмагорические тени. В дальнем углу всполошенно забегала мышь, потом юркнула в дыру и затаилась. Я пригляделся. Дыра, в которой скрылась хвостатая, была пробита в нижней части еще одной двери: высокой, двустворчатой, находившейся справа от входа в зал. Осторожно ступая по влажным плитам и морщась от затхлого воздуха, я направился к этой двери. На ней был выбит точно такой же знак: скрещенные молния и меч. Только, в отличие от предыдущей, эта дверь не открывалась. Я как следует налег на нее плечом, но так ничего и не добился. Неожиданно в зале стало светлее, а прямо на меня упала, упершись головой в потолок, чья-то огромная тень. Я вздрогнул и резко обернулся, взмахнув фонариком, как саблей. В дверном проеме, через который я проник сюда, стоял человек. Он ничего не делал, просто стоял, сложив на груди руки и загораживая собою проход. Какого демона! - Кто вы? - спросил я, предпринимая отчаянные попытки придать голосу твердость и уверенность. - Что вы здесь делаете? Фигура пошевелилась: - Полноте, господин Нулкэр. Давайте не будем разыгрывать сцену из дешевого фильма ужасов. Мне показалось, что с плеч свалился тяжеленный рюкзак, доверху набитый булыжниками. Конечно, а что я себе представлял? Какого-нибудь страшного монстра, который накинется на меня и станет пожирать живьем? А это всего лишь старый Мугид заглянул на огонек. Вот только... Вот только снаружи вряд ли можно было заметить, что дверь за гобеленом открыта. Всего-то! - но я почувствовал, что рюкзак с булыжниками вернулся на прежнее место. Убьет и оставит тело здесь, и никто так никогда и не узнает, что же со мной случилось. - Будьте так добры, опустите свой фонарик, - попросил повествователь. Свет бьет мне прямо в глаза. Я сделал так, как он просил. - Удивительно, - заметил Мугид, - все гости восхищаются коллекцией древнеашэдгунского фарфора, а вы, господин Нулкэр, здесь, в одиночестве, исследуете заброшенные комнаты башни. Вам настолько претит общество других людей? - Нет, - ответил я, понемногу восстанавливая душевное равновесие. Просто мне показалось, что здесь интереснее, чем там. В этом все дело. Повествователь кивнул, словно что-то подобное он и ожидал услышать. - И все же я вынужден просить вас выйти отсюда, - заявил он бесстрастным голосом. - Это одно из тех помещений, где запрещено находиться гостям. - Почему же? - Я попытался изобразить простоватую улыбочку - кустарная работа. - Прежде всего потому, что так велят правила. Ну и, кроме прочего, этот зал находится в аварийном состоянии. Вы ведь не желаете, чтобы потолок рухнул на вас в то время, как вы будете пытаться взломать наглухо запертую дверь? - Не желаю, - согласился я. Чушь, конечно. Сюда нужно внести пару ящиков динамитных шашек, чтобы обрушить потолок. И мы оба это знаем. - А кстати, что находится за наглухо запертой дверью, господин Мугид? Не просветите? - Выход, - глухо ответил он. - Выход наружу. Тоннель, который ведет к долине Ханха. - Ясно, - сказал я, сдвинувшись наконец с места. - Спасибо за информацию. - Не за что. Приблизившись к старику, я протиснулся мимо него наружу; Мугид стал запирать дверь. Не знаю, откуда он взял ключ и почему раньше дверь в зал была открыта. И вообще... слишком уж многого я не знаю. - Вот так, - веско вымолвил он, опуская ключ в карман своего одеяния. Зловеще блеснули в ножнах, прикрепленных к нарагу, метательные ножи. Надеюсь, вы больше не станете рисковать своей жизнью. - Хоть бы таблички весили: "Посторонним вход воспрещен". - Думаете, поможет? - иронически поднял бровь Мугид. - Впрочем, я обдумаю это, господин Нулкэр. Спасибо за совет. И прошу вас, помните о моем. - Если бы я его еще понимал, господин Мугид... - вежливо поклонился я. - Вы понимаете его, господин Нулкэр, - с нажимом произнес повествователь. - Впрочем, если вам угодно, делайте вид, что нет. Он ушел, и опять последнее слово осталось за ним. Куда же направиться теперь? Обедать мне не хотелось, зато возник интерес к истории ущелья. Только что я прикоснулся к чему-то, почти проник в тайну, и только появление Мугида помешало мне докопаться до этого существенного "чего-то". И сие каким-то образом было связано с тем, что произошло несколько сотен лет назад. В "Башне" ведь, кроме коллекций древнего ашэдгунского фарфора, должна быть и библиотека, верно? Может, там я отыщу ответы на свои вопросы. Я поднялся на второй этаж и нашел слугу. Он подтвердил, что да, библиотека в гостинице имеется, - и вызвался отвести меня туда. Библиотека располагалась тремя этажами выше и занимала две небольшие комнаты, заставленные книжными стеллажами по самый потолок. Причем в большей степени на стеллажах хранились не современные книги, а старинные свитки и фолианты, на удивление хорошо сохранившиеся в кругов