— Ничего не говори! — предупредил я его, сдавливая горло еще сильней. — Руки на руль! Убью!
Глаза у паренька выползли из орбит, и он судорожно вцепился в рулевое колесо.
— Сколько вас?! — Я слегка ослабил хватку.
Он поспешно поднял два пальца вверх. Прижав следопыта изнутри к дверце машины, я свободной правой резко распахнул ее снаружи. Парень вывалился мне под ноги, и его тут же стало рвать.
— Это ничего. — Я похлопал его по спине. — Меня тоже от вас давно тошнит.
Когда он слегка успокоился, я помог ему встать и быстро обыскал. Паренек был до смерти перепуган, близок к обмороку и далек от всякой мысли о сопротивлении.
— Ого! — Я выудил из бокового кармана его пиджака «макаров». — Статья 222 Уголовного кодекса! Незаконное ношение оружия либо его основных частей! До четырех лет с конфискацией имущества!
Парень посмотрел на меня с болью в глазах.
— И за подделку документов два года! — Я извлек из другого его кармана удостоверение сотрудника ГАИ. — Статья 327 того же Кодекса!
— Это настоящее, — прошептал он.
— И за дачу заведомо ложных показаний еще парочку! — подвел я итоги. — Смотри статью 307! В обшей сложности у нас набегает восемь лет исправительных работ. Хотя чистосердечное признание и сотрудничество смягчит, я думаю, твою участь. Ну что? Будем сотрудничать?
Он обреченно кивнул.
У меня иной раз такое ощущение, что этих ребят уже набирают в органы прямо со школьной скамьи.
— Будем сотрудничать. — Я подтолкнул его к подъезду. — Пошли. Пятый этаж, восемнадцатая квартира. Лифта нет, извини. Пока дойдем, рассказывай, кто вас на задание послал.
— Начальник велел проверить адрес, — докладывал паренек, поднимаясь по лестнице. — По оперативной установке здесь проживает свидетель наезда, Журенко Андрей Георгиевич, шестьдесят второго года выпуска… Рождения то есть… А вы из РУБОПа?!
— Из него, — согласился я. — А что напарник твой наверху застрял?
— Не знаю! — Юный инспектор пожал плечами. — Двадцать минут жду! Рацию-то мы сдали после смены.
— А почему машина без опознавательных знаков?
— Да ведь это мой «жигуленок»! — пояснил он с готовностью. — С ночного дежурства мы! В гражданку переоделись уже, а начальник адресок этот велел проверить. И если, значит, свидетель по нем…
— По нему, — поправил я.
— По нему… То задержать и доставить в наше ГИБДД для выяснения. И оружие велел с собой захватить на всякий случай.
Так мы за разговорами добрели до пятого этажа. Дверь в квартиру Журен ко была приоткрыта. Я поднес палец к губам и жестом приказал инспектору зайти внутрь. Для начала он опрокинул в прихожей ящик с картофелем.
— Вась, ты? — раздалось из глубины. — До Совка, чертова мать, не могу дозвониться! Занято, к свиньям!
— Совок — это кто? — спросил я, заглядывая на кухню.
Медно-рыжий, с веснушками на добродушном лице юноша не старше моего сопровождающего сидел за столом и накручивал телефонный диск. Он вопросительно посмотрел на вошедшего следом Васю.
— Из РУБОПа! — поспешил объявить его напарник, трогая шею.
— Это Совков! Наш отделенный! — Рыжий встал и опустил руки по швам. — Лейтенант! Дверь-то нараспах была, когда я пришел! Может, взлом?!
— Разберемся. — Я закурил и кивнул все еще бледному водителю. — Ты, Василий, присаживайся! Не обессудь, что помял тебя! Сам знаешь, какая обстановка в городе! Выборы скоро!
Вася посмотрел на меня с пониманием и присел на уголок табуретки.
— А вы, товарищ… — обратился я к рыжему.
— Заяц! — отрапортовал тот, вытягиваясь. — Младший сержант!
— Вы, товарищ Заяц, вольно и звоните куда вы там дозванивались. — Я зажег газовую конфорку и налил в чайник воды из-под крана. — Чаю хочешь, Василий?!
Тот вздрогнул и отказался.
После серии безуспешных попыток сержант попал наконец в отделение.
— Это Заяц, господин лейтенант! — заорал он, опасаясь, быть может, что его не расслышат и снова придется полчаса набирать проклятый номер. — Тут с вами из РУБОПа хотят говорить!
Он с облегчением передал мне трубку.