Я помнил. Еще бы я его забыл!..
— Бухаем?! — заходя за вертолет, набычился для вида прапорщик Сомов.
Мы сидели по-турецки на жухлой траве и пускали по кругу черпак с отломанной ручкой. Это был наш счастливый черпак. Даже пробитый в одной из перестрелок разрывной душманской пулей, он был впоследствии тщательно залужен и вернулся в оборот.
— Для поднятия боевого духа, товарищ прапорщик! — Журавлев протянул черпак Сомову. — Исключительно!
— Дух уже поднялся. — Осушив плошку, Сомов задержал дыхание и запил спирт водой из фляги. — Дух уже на перевале. Сегодня он, сука, даст нам прикурить.
— И когда мы уже, товарищ прапор, с сумками в магазинах бегать начнем, а не с магазинами в сумках?! — Ефрейтор Панченко, набивая рожок патронами, сплюнул.
— Когда раком свистнешь! — огрызнулся Сомов.
Он был зол и возбужден. Через два часа его не стало. Не знаю, правда ли нам дано предчувствовать свой конец. Может, узнаю еще.
— А это — запросто! — оживился Панченко, расстегивая галифе. — Кто у нас гороховой каши маю ел?!
— Отставить! — одернул его Сомов. — По машинам, бродяги! Штурмовики отработались!
Белая сигнальная ракета на излете погасла в безоблачном небе…
— В небе?! — переспросил в трубку Руслан. — А когда сядет?! Ясно! Передайте ему, что Руслан звонил! Пусть меня дождется!
Бросив мобильник на стол, он закурил сигарету.
— У нас не курят! — накинулась на него уборщица, шваброй разводившая слякоть под нашими стульями.
Профессия уборщиц вообще стимулирует приступы мизантропии. Обыкновенно уборщицы любят елозить тряпкой поближе к засидевшимся посетителям, как бы невзначай заставляя их задирать ноги или переставлять с места на место. Своего рода это намек. Сама традиция вытирания полов после ухода непрошеного гостя родилась еще в глубокой древности, но именно современные уборщицы ее оптимизировали. Именно они начали вытирать полы загодя, чтоб их — нас то есть, сволочей! — при виде грязной тряпки перевернуло и вывернуло.
— А вы меня убейте, — посоветовал ей Руслан.
Оскорбленная служительница культа чистоты, бормоча под нос что-то о наглецах и бездельниках, удалилась.
— Вот и Хаза. — Руслан посмотрел на часы. — Точность — вежливость снайперов.
Хаза, высокий блондин в красных ботинках, подошел к нам и протянул Руслану ключи.
— Двенадцать привез! — Перед нами легла пачка «зеленых», перетянутая резинкой.
— За что я тебя ценю, — Руслан похлопал его по плечам, — так это за все.
Через минуту мы уже сидели в стального оттенка «Ауди».
— Разделимся, — предложил мафиози, отсчитывая мне деньги. — Бери три тонны баксов и дуй в Тушино. Журавлю скажи, что после дела еще столько получит. Я — к Гоче за железом. Встретимся в девять на стоянке.
— А если не согласится? — вслух выразил я терзавшие меня сомнения.
— Журавлев-то?! — фыркнул Руслан. — За шесть-то штук?!
И он, тонкий знаток человеческой психологии, оказался прав. Он и прежде в людях редко ошибался. Вертолетчик, найденный мной в результате долгих скитаний по тушинской равнине у стоящего на отшибе ангара, согласился сразу. Когда же я честно предупредил его, что будет стрельба, он и ухом не повел.
— Ты что, Угарыч, — спросил он, глядя в землю, — думаешь, я совсем уже сдал?
Уточнив с ним до мельчайших подробностей все детали предстоящей операции, я пустился в обратный путь.
На платной стоянке возле вещевого рынка ЦСКА Руслана еще не было. Вернее, уже не было. Серебристый «Ауди» пустовал в неровном строю иномарок и отечественных средств передвижения, выдаваясь почти на полкорпуса вперед. «Надейся и жди!» — гласила прижатая дворником к стеклу выдающегося его автомобиля четвертка бумаги. Если бы это послание не намокло от снега, я счел бы его суховатым. На что мне следовало надеяться, в нем не уточнялось. На то, вероятно, что ожидания мои когда-нибудь да увенчаются успехом.
«Хуже потерять бдительность, чем военный билет», — учил нас высокому искусству выживания покойный прапорщик Сомов. И вспомнил я об этом, почувствовав, как между лопаток в спину мне уперлось что-то твердое.
— Не оборачиваться! — скомандовал хриплый голос. — Руки!
— Что — руки? — справился я, оборачиваясь.
— Хватай! — Руслан протянул мне тяжелый пистолет. — Бери, бери! Не тушуйся! Армейский кольт. Похлеще нашего «токаря» лупит!.. А вот в дуло заглядывать не обязательно. Пуля не воробей: вылетит — враз поймаешь.