Мальчика, видимо, игра не так уж и увлекала — он тут же от нее оторвался и подбежал к отцу.
— Ну, сынок, скажи Иван Алексеичу «до свидания». И запомни этот день на всю жизнь. Ты меня понимаешь? До свидания, доктор…
— До свидания, Иван Алексеевить, я вас ни за сто не забуду, — искренне проговорил мальчик.
И только когда за посетителями закрылась дверь, когда гудящий на весь этаж лифт увез Носиков из отделения, доктор увидел на столе толстый конверт. «Ивану Алексеевичу» — было написано на конверте неровными крупными буквами. «От Носика», — понял доктор и только и смог, что пошевелить губами, словно желая что-то сказать…
В коридоре послышались детские голоса. Тихий час закончился.
Глава 3
Ольга-Олюшка
«Это, в конце концов, ни в какие ворота не лезет! Просто черт знает что!» — думал доктор, возвращаясь с работы.
Не то что бы Рукавишников был против подарков — эта пора миновала давным-давно, когда он проходил интернатуру. И убедили его не резоны тогдашних коллег — мол, нельзя отказывать больным в возможности выразить свою благодарность. Убедила его семидесятилетняя старушенция Пелагея — как там ее? — то ли Ниловна, то ли Никитична.
Бабулька была чудная. Эдакий божий одуванчик с сухонькой головкой на тонкой морщинистой шее. Иван до сих пор помнил и ее прозрачно-голубые, совсем как у младенца, глаза, и робкую беспомощную улыбку. При выписке она принесла ему длинную связку сушеных боровиков. «Сама собирала, не побрезгуй, милай», — прошамкала бабка.
А когда он попытался объяснить Пелагее Никитичне-Ниловне, что ничего и никогда не берет, что, дескать, у него принципы, позиция и все такое прочее, бабушка молча заплакала. И столько горя и непонимания было в ее младенческих глазах, что махнул он тогда рукой на свои, будь они неладны, принципы и взял подношение. А потом поил Никитичну-Ниловну чаем, а та приговаривала: «Ой, спасибочки, доктор. Не обидел, уважил старую».
Много чего приходилось с тех пор принимать ему от благодарных пациентов, но чтобы такое…
Иван Алексеевич опустил руку в карман. Ключ, что оставил ему в конверте безумный Носик, был на месте. Тут же лежала и записка с указанием адреса дома под Серпуховом и телефона дарителя.
Днем, в ординаторской, он первым делом принялся названивать по указанному в записке номеру. Но, увы!
«Абонент не отвечает или временно недоступен», — талдычил голос в телефонной трубке.
«Ну и бог с ним, — подумал Рукавишников, подъезжая к Ясенево, — не сегодня-завтра Носик объявится, верну ему ключ, и вся эта дурацкая история будет забыта».
С этими мыслями он выкинул дневное происшествие из головы и принялся обдумывать, что бы такое купить своей Ольге-Олюшке в честь так неожиданно и так кстати полученной сегодня премии. Подарки детям уже куплены. А вот что подарить любимой…
Не часто, нет, не часто удавалось ему побаловать жену. А ведь кого, как не ее, и баловать! По правде сказать, таких женщин, как его Оля, Иван в своей жизни не встречал. И дело не в том, что она, выйдя замуж почти девчонкой, очень скоро сумела стать настоящей хозяйкой, женой и матерью. Была в его Оле какая-то удивительная легкость, благодаря которой проблемы и неурядицы будто обходили их дом. То есть они, конечно, случались, проблемы, как же без них, но не разъедали сердцевину их жизни, не касались ее.
Они просто были, как дождь, снег и ветер. А потом их не было. И семья Рукавишниковых, его семья, шагала и шагала себе предписанными где-то в небесных канцеляриях путями.
«Или скакала», — усмехнулся Рукавишников, вспомнив, как недавно его Ольга с детьми на спор прыгала на одной ножке от магазина до дома.
Елки-палки! Как же он мог забыть?! Именно в тот день Оля без конца твердила, что в «Сатириконе» дают «Макбета», и как это, наверное, здорово, и хорошо бы посмотреть.
Значит, подарок пока откладывается. Он купит билеты и тогда…
Представляя, как обрадуется жена, как захлопает в ладоши, точно девчонка, Рукавишников незаметно подошел к дому.
Глава 4
Что, где, когда…
На всех Рукавишниковых — маму Олю, папу Ивана и детей Нату, Кирилла и Милу — приходилась небольшая однокомнатная квартирка в Ясенево, на юге Москвы.
Тесновато, конечно. По комнате не пройдешь без риска что-нибудь опрокинуть или ушибить колено. Здесь помещались: двухэтажная кровать Наты и Кирилла, детская кроватка с прутиками, где ютилась выросшая из нее шестилетняя Мила, раскладной родительский диван, двустворчатый шкаф, широкий стол для занятий, клетка с попугайчиками, стулья и большой глобус в углу.