Давно это было…
Глава 25
Не умирающий лебедь
Утро было неласковым. За ночь похолодало. Ветер рвал молодую зелень, правда, безуспешно, но так настойчиво, что вылезать из постели как-то не очень хотелось.
— Мама, что у нас на завтрак? — задал Кирюшка свой ежеутренний вопрос.
— А «доброе утро»? — зевая, попеняла брату Наташа.
— Пельмени на завтрак, да?! — решил не реагировать на замечание тот. — А я совсем разлюбил пельмени.
— Разве ты почесался, чтобы запастись продуктами на зиму? — ядовито поинтересовалась сестра.
— Так ведь не зима!
— Так и ты не умирающий лебедь. Слетал бы лучше вчера в магазин, чем мяч гонять допоздна…
Мать решила вмешаться:
— Дети, мы все опоздаем… Надо вставать. Вы слышите?! Мила, подгони-ка их!
— Милку саму надо за уши, за уши, за уши, как дерево ее жела-а-а-а-ний! — пропел Кир.
Оказывается, мальчишка не спал, а притворялся ночью!
— Мам, а если вот я не захочу и не встану, ты что будешь делать? — спросила Наташа.
— Папе скажу. Иван, может, все-таки купим телевизор? Сейчас бы включили и все тут же вскочили бы. Под мультики как-то веселее вставать…
— Правильно! — обрадовался Кир. — У нас в классе все утром мультики смотрят. Один я ненормальный.
— Только через труп. Мой, конечно. Я тысячу раз говорил…
Иван был категорически против того, чтобы «телевизионная зараза» появилась в их доме.
— Ты давно истлел бы в могиле, если бы сбывалось все, против чего ты выступал подобным образом! — заметила Ольга.
— Да? Очень может быть! Хотя я предпочел бы кремацию. Но к делу! Пельмени ждут в морозилке, когда кто-нибудь… самый большой любитель передачи… «Смак», кажется, или как там ее?..
— Лучше я голодный пойду и тоже умру! — заявил Кир. — Нам тренер говорит, чтобы мы ели больше фруктов.
— Фруктов! А кокосовые орехи тренер не советовал?
— Хотя бы яблоки… Почему нельзя яблоки?
— В своем саду будете яблоки выращивать и на зиму солить.
— Каком саду?
— О господи! Да в детском, конечно! Каком же еще! — заорал отец. — Всем одеваться! Я вообще не верю, что вы чего-то хотите… свой сад… Кто в нем с вредителями будет бороться? Я?.. Я не буду бороться! Я с вами не знаю, как бороться!
Дети недоумевали — почему нельзя просто полениться в постели минуту или даже пять? Чего кричать-то?
И Иван недоумевал — ну сколько можно про телевизор!
— Все! — сказал он за завтраком. — Надоело! Я отказываюсь вас понимать. Вчера, нет, позавчера вы лезли в загон к этим бизонам… ну да, да, да! К зубрам, конечно. Вам чего там было надо? Вы хоть понимали, что это другое… там нет телевизора — и в принципе быть не может? Этот затерянный мирок, такой с виду жалкий и убогий со своими монастырями и капустой с чесноком по грузинским и афонским рецептам… Там и канализацию-то провели всего год назад, причем половина местных детей наверняка еще не умеет пользоваться туалетной бумагой… Но только этот жалкий мирок уцелеет, когда все рухнет — устои, втиснутые в сотню телеканалов, и все вообще с мегаполисами и биотуалетами, окрашенными в такой ядовитый цвет, что даже мне, врачу, хочется плакать, и это как минимум…
— А школа рухнет, папа? — осторожно спросил Кирюша, воспользовавшись паузой, когда отец набирал воздуха для продолжения неожиданной речи.
— Да, сынок, и ваша школа рухнет, и другие школы тоже. Это — сто пудов, как вы сейчас говорите. Сто пудов… Как увесисто, однако! И я за то, чтобы школы хотя бы временно отменить! Ну, пусть на годик-другой — для эксперимента. Устроить в них телестудии, посадить ведущих и всем дружно угадывать мелодии или играть в умных детей… Зачем вам школа? Чтобы на досуге за государственный счет обменяться впечатлениями от просмотра телепрограмм?..
— Мама, а ты пойдешь работать в школу, о которой бабушка говорила? — не преминула спросить Наташа.
— Не знаю, еще не решила…
Иван ухватился за поворот темы:
— Особенно частные школы — интересный вопрос! Ты еще думаешь, дорогая…
— Не юродствуй.
— Я не юродствую… Частная школа — ммм, кстати, вкусные пельмешки. Кто готовил? Ах, магазинные… Какая прелесть! Ну так вот, а никто не поинтересовался, ну что это за частная школа такая, где учитель получает — сколько там говорила Нина Викторовна? Десять тысяч? Пятнадцать? Неужели непонятно, что не бывает в порядочных местах таких учительских ставок! И за эти непонятные тысячи наши дети будут приходить домой, а вместо любимой мамы видеть — кого? Правильно, любимую бабушку! Нет, я недоволен частными школами!