— Ты зачем пришёл, Лео? — наконец-то роняю эти слова. Они выходят из меня неподъёмными плитами. Падают в тишину, и я слышу их грохот. Как хорошо, что у слов нет настоящего веса, а то б осталась без ног. — Только не говори, что приехал специально, чтобы поздравить с днём рождения.
Он закладывает руки в карманы брюк. Подбородок его ползёт вверх. Любимая поза Короля. И этот взгляд свысока. О, да… У меня даже мурашки по коже проскакали.
Я скучала, скучала по нему. По его жестам, словам, манерам. Он изменился, но не так сильно, как ему, наверное, хотелось. Кое-что осталось намертво впаянным в его генетический код. От этого сложно избавиться.
— Ну, и это тоже. Но ты права. К чёрту сантименты и реверансы. Никогда не умел и сейчас не собираюсь.
Он делает паузу, смотрит пристально сквозь ширму ресниц. На губах его рождается чуть заметная улыбка. Хищная. Мужская. Властная. В ней — превосходство и бескомпромиссность. В груди нехорошо ёкает. Это… ожидание чего-то страшного.
— Я вернулся, чтобы забрать тебя отсюда, Эль, — произносит Король, и я понимаю, что была права.
Предчувствия меня не обманули.
Глава 6
Таня
Настоящее время
Мне хватает мужества посмотреть ему прямо в глаза. Когда на меня накатывает, я смелая, очень смелая. К тому же, Короля я никогда не боялась. Разве что в особо страшные моменты. И то это был страх не за себя, а нечто на уровне инстинктов. Он иногда — слишком мужик, чересчур первобытный, как животное. Думаю, это не изменилось с годами.
— Лео, — приподнимаю я бровь, — а не пошёл бы ты подальше?
Вот сейчас, именно сейчас мы вышли на нужный уровень общения. Он немножко дотянулся до меня, я чуть-чуть опустилась вниз из приторно-возвышенного замка.
— Только с тобой, Эль, — показывает он в улыбке зубы.
Мы расстреливаем друг друга глазами, но я понимаю: детство закончилось, сейчас всё по-настоящему. И я уже хочу спросить, какое он имеет право заявляться среди ночи и качать права да ещё таким наглым и самоуверенным тоном, когда раздаётся осторожный стук в дверь.
— Таня? — спрашивает мама, и я закатываю глаза.
Её опека душит, и я считаю дни, когда можно будет уехать из дома. Более того: хочется уйти и не вернуться. И, кажется, моё желание было слишком сильным, раз небо послало мне Короля в качестве избавителя.
Если что, это сарказм, но в данное мгновение я занималась тем, что волокла Лео к шкафу-купе, а он вначале покорно шёл, а потом резко воспротивился. Понял, чего я хочу. Черты его лица исказил гнев. Ничего, потерпит.
— Таня? — ещё раз спрашивает мать, и я вижу, как осторожно опускается ручка вниз, а я панически вспоминаю, закрыла ли я дверь. Но я закрылась. Сделала это автоматически. В последнее время не терплю, когда нарушают границы моего личного пространства.
— Всё потом, — шепчу я одними губами и всё же проталкиваю Лео в отделение с верхней одеждой. Там просторно, но для него низковато.
— Я не одета, мам, после душа. Что ты хочешь? — спрашиваю, оттягивая время и не желая открывать дверь.
— Пришла узнать, всё ли у тебя в порядке. Ты не зашла ко мне.
Где взять сил, чтобы ей противостоять?
— У меня всё хорошо, и я очень хочу спать.
— Ты мне не откроешь? Я принесла тебе горячего молока.
В последнюю секунду я прячу тюльпаны, что принёс мне Король. Они не белые и не жёлтые. Нежно-желтоватые, как крем-брюле. Моё любимое мороженое. Он помнит. И это удивительно. Я точно знаю: Лео не купил первые попавшиеся цветы. Он выбирал. Он всегда отличался скрупулёзностью в мелочах.
Мама входит осторожно. Стакан молока она держит в левой руке на маленьком круглом подносе.
Я вижу, как цепко она оглядывает мою комнату. Контроль. А молоко — предлог. Но чего-то подобного я от неё и ожидала. Но наглости пройтись и заглянуть во все щели у неё не хватает. Она лишь напряжённо бросает взгляды на ванную комнату, где по-прежнему горит свет.
— Как прошёл вечер? — спрашивает она заранее заготовленный вопрос.
— Замечательно, — фальшиво улыбаюсь ей, — но давай поговорим завтра. Если бы я хотела, то зашла бы к тебе, когда вернулась из клуба.
— Саша тебя провожал? — она пододвигает ко мне стакан и кивает головой. Я должна сделать хоть глоток, иначе она не отстанет.
И я покорно беру стакан. Пью молоко с мёдом. Это вкусно, но приторно. Придётся ещё и воды выпить, чтобы избавиться от этого вкуса.
— Да, конечно, — отвечаю и думаю: а если бы я сказала «нет»? Она бы звонила Ландау и отчитывала, что их сын — невоспитанная свинья? — Это всё?