Врачиха, грубая и противная, решила на нее наорать. Алена в ответ уперлась руками в бедра и прокатила ту на отборных матах, изученных в медучилище. Так говорили с сестрами-стажерками хирурги и, услыхав знакомые с мединститута слова, врач присмирела. Они сошлись на аллергии-психосоматике, Алена получила антигистаминный укол и они распрощались. Уважительно, хоть и без тепла.
Ежась от зябкого ветра, Алена порысила на телекомпанию.
Она еще думала, как она до всего этого дошла, когда смешки за спиной подсказали: нет. Она не дошла до этого, а упала. Низко! Аленин разум закоротило. Как так? Она – экзотическая красавица, похожая на принцессу Жасмин!.. Она, к ногам которой бросали деньги богатые старики!.. Она же – предмет насмешек!
Прозрение было жесткое, как удар кулаком в лицо.
Водитель с утра пораньше всем, все, с подробностями рассказал. Настолько подробно, что один из водителей не выдержал, и крикнул ему:
– Заткнись!
Алене это выдала Бонечка. В курилке, на лестнице, тет-а-тет.
Алена молча вдыхала и выдыхала, не зная, что и сказать. Шок. Боль. Снова боль.
– Как ты докатилась до такой жизни, мать? – спросила Бонечка.
– Ты сама мне сказала: «Спустись на землю!»
– Но я же не говорила тебе: «Искупайся в грязи!» Что ты собираешься делать?
– Что, выбор есть?
– Есть, – ответила Бонечка. – Ты должна влюбить в себя этого мудака, а потом бросить.
Алена демонически рассмеялась.
Неделю Водитель не попадался ей на глаза.
Алена сумела справиться. Помогла железная самодисциплина. Это приличная девушка может засесть с подружками и винишком, чтобы сладостно пострадать. Стриптизерша, – неважно целое ли в ней бьется сердце, или же лопнувшее на части, – должна обуть стрипы и выйти в зал. Соблазнять, обольщать, поддерживать разговоры с другими и показывать сиськи, вращаясь вокруг шеста.
Первое правило стриптизерши: умение держать свою боль в себе, всегда равняется количеству полученных карт… или неполученных, если с дисциплиной все плохо. Алена никогда не уходила домой, не имея при себе по крайней мере, пятнадцать карт за ночь.
На этой дисциплине она сумела выехать и сейчас.
Девушки-коллеги, поначалу ее ненавидевшие, прониклись и пригласили посидеть на «грибках». Видимо, правила кодекса приличных женщин гласили: если с девчонкой обошлись незаслуженно гадко, ее надо пожалеть.
Алена пошла, рассчитывая, что ее отвращение к себе схлынет. Заберет эту жгущее до боли желание убивать, отыгрываться, пытаться его влюбить… Но вместо этого выяснила, что Водитель влюблен в какую-то Дашку.
Обесцвеченную добела блондинку из «Дорожного Патруля». Тростинку с ногтями-саблями, одетую в кожу и бутсы, какой бы жаркий не стоял день. Возможно, Даша пыталась казаться Пантерой, но Алена сразу признала в ней Лебедя. Сломанного Лебедя.
За кожаным камуфляжем скрывался страх.
Дашка всегда держалась особняком и Алена не собиралась сближаться с ней, под предлогом: «Давайте, девушка, будем подругами? Ходить станем вместе?» Сама она прекрасно умела прикинуться серой уткой и воспользовалась моментом, чтоб завести друзей.
У Даши на компании друзей не было. Девчонки считали, что она стерва и Алена внутренне хохотала до слез.
Настоящие стервы всегда пытаются выглядеть нежными. Удивительными, как феи. Стервы всегда носят локоны, пайетки и бело-розовые одежды. Или, широкие мужские рубашки и мамичью гульку на голове. Она была той, кем Даша лишь пыталась казаться… Но водителю нравилась Даша, а не она.
И именно этого, Алена не могла спокойно принять!
Вместо того, чтобы отпустить, она погрузилась в психоанализ. Она признавала, что ее погубила самоуверенность. Признавала, что очень грубо и незатейливо навязалась ему… Чего она никак не могла признать, так это простого и очевидного: Алена считала себя сокровищем для Водителя, не будучи сокровищем для него.
Это в стрипклубе богатые мужчины сидели к ней в очередь, словно в банке и ждали, пока предыдущий гость свалит. Это в стрипклубе бармен наливал ей ледидриньки без алкоголя, чтобы она не свалилась первая.
В Хабаровске, на телекомпании «Даль-ТВ», Алена пила химический чай из пакетика утрам, «абсентер» по вечерам и ждала, когда до нее снизойдет мужчина, к которому сама снизошла.
Впервые в жизни она понимала: каково это – ждать звонка. Следить, где он шляется. Думать, с кем.
Теперь она уже не смеялась над тем, как извращалась в кулинарии Хозяюшка. Она крепилась, чтоб не позвать водителя к себе жить. К себе, за свой счет, в свою собственную квартиру.
Когда из недоступной красавицы, она превратилась в издерганную озлобленную крысу, девушки на телекомпании еще сильнее прониклись и начали мягко давать советы по стилю. Чтобы она распустила свои чудесные волосы и не прятала тело под мужскими рубашками. Алена лишь улыбалась: она прекрасно знала, что стоит ей одеться, как надо, подруг у нее не останется.