Я раньше задумывалась, существовала ли там семья, в далекой галактике, гадающая, что же случилось, когда они потеряли контакт с одними из посланных сюда. Та же семья будет моей, пусть и косвенно. Но, раз я никогда не узнаю, то и не могу позволить себе зацикливаться на этом.
Моя мать, суррогат человека, возможно, тоже умерла, насколько я знала. «GTX» не относились к безопасности проекта легкомысленно. Это было в информации, полученной через «GTX» источники моего отца, так что я даже знала, что у меня была мать, вместо стволовых клеток, пожертвованных человеком и услужливой «чашкой Петри 6» или чего-то еще.
Раньше я иногда думала о ней, о суррогате. Говорили ли они ей, чем была я? Боялась ли она? Может, она уже ненавидела меня до моего рождения.
Я видела достаточно телепередач и фильмов, чтобы знать, что идея об инопланетных/человеческих гибридах, часто показывалась ужасающе страшной или обрывающей жизни («Победа», «Чужой», «Чужие» и т.д., и все что связанно со звездными франшизами.)
Или, может, она любила то существо, которое имело часть ее ДНКа, и не хотела оставлять меня в «GTX».
У меня не было возможности узнать, было ли это реальной возможностью или просто моей человеческой стороной, стремящейся к воссоединению. Так что я старалась больше не думать о ней, кем бы она ни была.
Но Марк Такер был в моей области знаний, и я была по-настоящему обеспокоена о том, что мой отец станет делать, когда я исчезну. Кто присмотрит за ним? Кто проследит, что он примет свои лекарства? Или вызовет «911» в случае необходимости? У него была только я. Он мог еще раз жениться, создать новую семью. Но вместо этого, он выбрал мое спасение и отказался от возможности восстановить свою жизнь. Как только я исчезну - и вероятно не буду иметь возможности вернуться - он будет один. Возможно, одинокий. Я знала, какого это быть одной, по-настоящему одной и я никому не пожелаю такого.
Дженна поморщилась.
– Я знаю. Я сожалею о твоей маме. – Она помедлила. – Но я думаю, может быть, нужно развеется. Постарайся устроить свою жизнь и не...
Она продолжила бы прессовать меня сильнее, если бы не группа девушек первокурсниц старшей школы, покидающих столовую и проходящих мимо нас. Они, те, кто должен выглядеть испуганными, напряженными, или ошеломленными в своей второй день, имели наглость хихикать и шептаться, прикрывшись ладонями, уставивший на Дженну.
Лицо Дженны стало красным.
– Мы просто войдем, возьмем еду, и выйдем, правильно? – спросила она. – У меня есть пропуск в библиотеку.
Она вытащила листок бумаги из своей сумки и вручила мне.
Я посмотрела на него. Подписан Миссис Джурс, школьным консультантом. Она была безнадежно неэффективна в чем-либо похожем на управление или наставничество, из того, что я слышала, но полезной, как оказалось, в своей щедрой раздаче пропусков в библиотеку.
- Хорошо.- Ушло несколько смсок на то, чтобы убедить Дженну пообедать хотя бы так, в библиотеке, вместо того, чтобы вообще пропускать ланч, чего бы я сделать не смогла. Я вынуждена есть каждые несколько часов, иначе я могу упасть в обморок, и в итоге окажусь в медкабинете, или, еще того хуже, в скорой помощи.
Для меня не было трудностью поесть где-нибудь в другом месте, кроме переполненной столовой. Слышимый шум был оглушающим; умственный шум был хуже. Это была яма тревоги и завуалированной паники, которая начиналась в пятидесяти футах по коридору от входной двери, особенно в начале школьного года, когда формировались или разбивались - дружеские отношения и альянсы обеденных столиков. Я прошла мимо комнат SAT 7тестирования, где было спокойнее.
Но я была обеспокоена, тем что, скрываясь от всех, возможно, посылаю неправильный сигнал. Если Дженна хотела, чтобы все вернулось к норме, она только откладывала неизбежный период неловкости. Чем дольше она откладывает, тем хуже это будет, тем больше людей будут спекулировать и предвидеть ее возвращение. Лучший способ восстановить "нормальный" статус было вернуть его как можно скорее. Я была чем-то вроде эксперта по этой теме.
Но, я знала Дженну, и она не захочет услышать этого.
Я боролась с решением, когда мы подошли к дверям столовой, пока Дженна оставалась необычно тихой, без сомнения, готовя себя к выходу. Было ли моей обязанностью предупредить ее об изъяне в ее плане? Или это будет ненормально иметь такого рода подозрения, и поделиться ими?
Из-за проблемы с преувеличением всего, чтобы выглядеть нормальной и земной, ты как бы теряешь способность понимать, что обычный человек сделал бы или не сделал. Следовательно, выяснить, как правильно поступить, (средне, по-человечески, нормально) было то, с чем я боролась ежедневно. Иногда это было нелегко. Если это была информация, которую я узнавала только от подслушивания чьих-то мыслей, не проблема - притвориться, что я никогда не слышала этого и вести себя соответственно.
Но если это было что-то более уточненное, чем, вывод, которого я должна достичь, путем наблюдения или благодаря годам опыта, вывод или мысль, которой чистокровный человек может поделиться... тогда я должна была решить, что делать. Какова была вероятность того, что Ариана Такер ,версия меня, которую я представила другим, будет знать что-то как это или будет склонна говорить об этом?
Боже, это было так сложно, так много переменных.
Как только мы завернули в последний коридор, шум увеличился, и я моргнула от взрыва эмоций и мыслей. Все было на пике. Так, как я и представляла Колизей, который должен звучать в дни, когда религиозное преследование и развлечение, были одним и тем же.
Мой желудок сжался, зная, что Дженна не будет единственной, на кого будут смотреть. Вместе мы – двойное зрелище. Я хотела идти туда не больше, чем Дженна, но я привыкла смотреть мимо мгновенных эмоций, чтобы находить логику.
- Я пойду прямо к салатному прилавку, и мы встретимся на этом же месте, - сказала она, углубившись в сумку в поисках кошелька. Она вытащила деньги и засунула купюры в карман, чтобы поскорей уйти из столовой.
Кроме, более стратегического шага, который заключался в том, чтобы остаться и страдать сегодня, в надеждах, что завтра или на следующей неделе будет лучше.
В итоге, мои инстинкты кричали на меня, чтобы я высказалась.
Я помедлила, затем сказала:
– Дженна, может, мы должны...
Человек в форме «GTX» вышел из столовой в коридор, и мои слова застряли в горле.
Не обращая на меня внимания, он приставил лестницу к стене и поднялся, чтобы настроить видеокамеру на стене, ту, которой прежде здесь не было.
Холод захлестнул меня, и я не могла пошевелиться. Это было, как в одном из моих кошмаров, где безликий человек появляется в моей спальне, чтобы забрать меня назад в «GTX» и я не могу убежать или спрятаться. Я позволила им вытащить себя за дверь, где версия доктора Джейкобса, еще выше, всех вокруг, в том числе выше моего дома, ожидал с тем ложным выражение отцовской нежности.
Дженна остановилась возле столовой, когда заметила, что меня с ней нет, и обернулась.
– Что случилось? – нахмурившись, спросила она.
Техник на лестнице взглянул на нас и затем быстро вернулся к своей работе.
-Ничего,- смогла сказать я, через онемевшие губы, едва способная дышать. – Мне нужно позвонить.
Яркие голубые глаза Дженны расширились.
– Что? Сейчас? Ты шутишь?
Я проигнорировала ее, ища в кармане свой телефон.
Дженна поспешила ко мне.
- Подожди, пока мы не возьмем обед, пожалуйста. Мы уже почти там, и скоро все разойдутся, - в ее голосе чувствовалась паника. Она хотела успеть в эти 5-10 минут между обедами, пока все либо заканчивали есть, либо были у шкафчиков.
Я покачала головой, чувствуя напряжение в шее, как будто она могла треснуть.
– Я должна созвониться со своим отцом. Прости.